– В моей куртке пойдёшь, а я надену новое пальто. Посмотри, с песцовым воротником, одного меха на триста рублей.
– Боже, как я пройду во всём этом через фойе, там же мужчины сидят и вахтёрша. Завтра же бухгалтерше доложат, – засомневалась Марина.
– Не дрейфь, я с тобой, – заверила Валентина, приподнимая белый песцовый воротник своего серого пальто.
Оставив Марину у лифта на втором этаже, Валентина походкой модели спустилась на нижний этаж, где вечером всегда собирались мужчины-отдыхающие и сидела бдительная вахтёрша. Марина, стоя этажом выше, чуть не упала со смеху, когда услыхала бодрый голос подружки:
– Мужики, там на пятом этаже женщина не может комнату изнутри открыть, что-то в замке заело. Может быть, поможете освободить пленницу? – обратилась она к мужчинам. – А вы присмотрите за ними, а то сломают двери, – предложила она вахтёрше. – Я за вас подежурю.
– В какой комнате? – спросила та.
– В пятьсот шестидесятой, – без запинки ответила Валентина.
– Далеко! – вздохнули мужчины, но им, не задействованным в санаторных вечерних радостях, было интересно хоть чем-то занять своё свободное время, и они вместе с вахтёршей поехали на лифте спасать пленницу.
– Пошла, быстро! – крикнула Валентина подружке. – Жди меня у ворот, я сейчас.
– Что ты им сказала, когда они вернулись ни с чем? – спросила подружку, сгибаясь от хохота, Марина, когда та, выдыхая морозный воздух из-под отворотов песца, вышла к санаторным воротам.
– Сказала, как есть, что хотела их с места сдвинуть в профилактических целях, чтобы геморрой себе не нажили, а вахтёршу с ними послала для компании, ей ведь тоже скучно.
– Ругались?
– А как же? Но больше смеялись. Пойдём, опоздаем.
– А как же назад? – засомневалась Марина.
– Да проще простого. Я же на первом живу, у меня балконная дверь открывается. Подсажу – и залезешь. Это сейчас не хотелось вид портить, а вечером даже интересно…
Дорога до военного санатория была не близкой, и здесь, на морозном воздухе, когда снизу мороз непривычно кусал незакрытые ноги, а сверху примораживал открытую шею, Марина, пошатываясь на непривычных высоких каблуках, непрерывно думала о том, не бросить ли эту затею и не вернуться ли ей назад – в тёплый, скучный уют номера? Но сердце стучало, подстёгивая: иди, иди, иди. Она почти обрадовалась, когда у клуба их застало затишье.
– Тихо так, может быть, отменили танцы? – с надеждой спросила она у Валентины.
– Тут всегда так. Все к половине десятого собираются. Скоро будут, пошли, не тормози.
Когда многократно отражённая в зеркалах клубного фойе Марина прошла в зал, она успокоилась. Назад дороги не было. Зал поразил её пустотой и простотой. Здесь, в отличие от их санаторной столовой, не было ни хрустальных люстр, ни мраморных колонн. «Да, как мало напоминает этот зал тот,