Напомним, что в своей классической работе Б. В. Фармаковский настаивал на конкретности всей системы изображений на сосуде, имевшей в виду, по его мнению, не «отвлеченную идею вселенной», а «одно определенное царство или область», и даже «область, ограниченную потоками» (Фармаковский 1914: 64–69), что полностью подтверждается проведенным выше анализом.
Однако, настаивая на конкретности «области, ограниченной потоками», Б. В. Фармаковский одновременно полагал, что эти «потоки», изображенные впадающими в одно море, на самом деле соответствуют двум рекам, которые в реальности текут в противоположных направлениях и впадают в два разных моря (Кубань – в Черное и Терек – в Каспий), а следовательно, добавим, не могут ограничивать никакой «определенной области» или «определенного царства», расположенного между ними. Думается, этот единственный случай недоверия Б. В. Фармаковского к отмеченной им же конкретности изображений, причем недоверия к узловому, системоорганизующему элементу композиции, и увел его от «расшифровки» изображенной обобщенно, но точно географической реальности. Мы исходим из «презумпции доверия» <к конкретности изображенного> и полагаем, что на сосуде изображены не два реальных моря в виде одного условного, а действительно одно, вполне конкретное, слегка удлиненное и с асимметричными берегами море, в которое впадают две реки. Чтобы понять, какие это именно реки, надо заняться их истоками, которые – в горах.
Горы трактованы как единый трехъярусный хребет, над которым возвышаются отдельные вершины с округлыми, смягченными очертаниями – явно вечноснежные (четвертый ярус). Поражает конкретность и разнообразие в изображении горных цепей различных ярусов и отдельных гор. Можно определенно выделить восемь вариантов их отображе-ния: мягкая непрерывная слабоволнистая линия – холмы первого яруса (рис. 3: 2: 1); как бы накатывающие друг на друга волны – поднимающиеся одна за другой невысокие горы первого яруса (рис. 3: 2: 2); мягко очерченные симметричные вершины второго яруса,