Публичные фигуры. Изобретение знаменитости (1750–1850). Антуан Лилти

заставляет их искать в обществе личного признания, не всегда им его обеспечивает. Речь идет о явлении, часто отмечаемом и современными киноактерами, которые со смесью удовлетворения и досады видят, что их путают с персонажами их фильмов. Подобная ситуация известна уже в XVIII веке: Воланжу пришлось испытать это на своей шкуре. Хотя успех Воланжа в роли Жано стал ключиком, открывшим ему двери во многие благородные дома, где актер услаждал слух благородного общества своими знаменитыми комическими репликами, он всеми силами пытался расширить репертуар и дистанцироваться от образа, которому был обязан своей популярностью. Когда у маркиза де Бранка его представили именем Жано и он счел нужным исправить ошибку, сказав: «Отныне я для всех господин Воланж», актеру тут же была дана резкая отповедь: «Что ж, хорошо! Но ждали мы как раз Жано, так что пусть господин Воланж убирается восвояси!» Автор «Тайных мемуаров Республики словесности», передающий этот анекдот, возмущается не грубостью де Бранка, а наглостью Воланжа, заносчивого «фигляра», который вообразил, что в благородном доме его будут принимать как светского человека[77].

      Здесь, конечно, взят крайний случай, когда знаменитость персонажа полностью затмила личность актера, по крайней мере в глазах высшего общества, готового опуститься до уровня балаганного театра, но совсем не рвущегося признавать балаганного шута одним из своих членов. Обыкновенно между актером и его персонажами складываются более сложные отношения. По мере того как публичный образ актеров сливается с героями, которых они играют, у публики растет интерес к частной жизни исполнителей. Этот разрыв между публичным персонажем, отделившимся от реального человека, и частной персоной, чью личную жизнь нельзя скрыть от всеобщего внимания, лежит в основе механизмов знаменитости. Когда речь идет об актерах, разрыв углубляется, поскольку зрители любят отмечать контраст между персонажем и тем (или той), кто его играет. Дебют мадемуазель Рокур пробудил у публики столь сильный интерес потому, что юная актриса, отвергавшая любые ухаживания поклонников, с большим талантом изобразила на сцене неистовую страсть, вызвав у заинтригованных зрителей настоящее восхищение. Позднее, прославившись исполнением трагических ролей, мадемуазель Рокур приобрела также и скандальную известность своими долгами, стилем жизни и сексуальными предпочтениями. Склонность к представительницам своего пола, которую в ту эпоху называли «трибадизмом», сделала ее мишенью всевозможных нападок, так что Марии Антуанетте, ценившей ее талант, пришлось публично вступиться за нее. Монаршее вмешательство не следует недооценивать: важным, хотя и неоднозначным элементом публичного образа актрис была подчеркнутая дистанция между ними и королевами, которых они играли на сцене. Чем же именно характеризуется положение тех из комедиантов, кто привлекал публику в театр талантливой игрой, кто мог публично представлять величайших героев и в то же время довольствовался невысоким общественным статусом?