Где слышатся лодки, где весел и кроткий,
Что родом из Таргерта с озера Ксо!
Мы родом из Таргерта с озера Ксо,
Где ясное утро и сладостный сон!
Где пьянице снится лихая девица,
Что родом из Таргерта с озера Ксо!
Пока забулдыги гоготали и приплясывали, Тьюкс размышлял. Собственно, он и не переставал этого делать. "Завтрашним утром я уже никак не смогу расспросить этих вайчеров. Да что там расспросить, я не смогу даже видеть их. А думается мне, что стоит, ой как стоит за ними приглядывать". К Тьюксу подбежала разгорячённая дочь трактирщика Морни и повисла у него на шее. С первой их встречи и с каждым новым днём Тьюкс становился ей всё более небезразличен, но теперь девушка могла не прятать своих намерений ни от него, ни от отца, сегодняшняя всеобщая радость это позволяла.
– О Тьюкс, дорогой Тьюкс, такой подходящий час, чтобы обнять тебя, дорогой Тьюкс! – плакала она. Тьюкс не переставал думать о предстоящем дне, а девушка продолжала прижиматься к его груди и тормошить. – Ну посмотри же на меня, посмотри, дорогой Тьюкс! – верещала она, Тьюксу пришлось посмотреть. – О, ты посмотрел на меня, дорогой Тьюкс, так иди же, иди же скорей ко мне и поцелуй меня, дорогой Тьюкс! Такой подходящий час, чтобы поцеловать меня, дорогой Тьюкс!
Но Тьюкс медлил. Прежде девушки не оказывали ему такого внимания, и не сказать, что он был в восторге от возгласов молоденькой Морни. На вид ей было не больше двадцати лет, но один из старичков, что всю жизнь проводил вечера в "Стухшей пище" как-то признался Тьюксу, что дочь трактирщика уже двадцать четыре года мозолит ему глаза.
– О Тьюкс, дорогой Тьюкс, ты, должно быть, так смущён оттого, что мы не одни, – поняла девушка. – Так идём же быстрее, идём наверх в мою спальню, и там ты наконец сможешь поцеловать меня, дорогой Тьюкс. Такой подходящий час, чтобы поцеловать меня, дорогой Тьюкс.
Морни потащила его вверх по деревянной лестнице, а поднявшаяся шумиха скрыла их, несомненно, вульгарное отсутствие от непристального взора отца девушки. Тьюкс не успел и глазом моргнуть, как Морни стянула с него одежду, а потом и с себя тоже. Но в его сердце не было желания, он был слишком сосредоточен на "списке специалистов по выродкам". Девушка ёрзала и крутилась, но никак не могла найти отклика в глазах Тьюкса, что не смотрел на её прелестную наготу, заботясь только о том, что вскоре упустит последнюю возможность выяснить, кто такие эти вайчеры. Морни, кстати сказать, была весьма недурна собой, но без одежды выглядела всё-таки явно лучше, чем в помятом, заляпанном кроличьим жиром материнском платье. Но у Морни наконец-таки вышло рассеять глубокую задумчивость Тьюкса. К своему удивлению, он обнаружил, что лежит на нетёплом одеяле, а Морни ублажает его всеми известными ей способами. Благо застольные песни не прекращались, и их никто не слышал. Хотя Тьюкс по-прежнему хранил молчание, так и не сказав болтливой девице ни слова. "Уж если сейчас я проморгаю вайчеров, одним богам известно, когда ещё они явятся