Только в этот удивительный день загорелые ученики искренне рады увидеть не только своих друзей, но и учителей, мучивших их в прошлогодней жизни. За лето все они неправдоподобно выросли, и ты с грустью отмечаешь, что сам находишься в таком возрасте, когда происходящие с тобой изменения незаметны. Будь тебе 25 или 70 лет, все равно для учеников ты – старый вечнозамшелый дуб.
Первое сентября – день великого перемирия и братания. Уже завтра кто-то в сердцах скажет: «Пропади она пропадом, эта дурацкая школа! Скорей бы каникулы!». Но это будет завтра, а сегодня все искренне рады. Двоечник, занимавшийся летом ненавистной ему алгеброй, трогательно дарит учителю математики цветы. Математик, тихо ненавидевший этого двоечника за его непонятливость и проклинающий себя за излишнюю принципиальность, сегодня увидел в своем летнем мучителе простого ребенка и сам удивился этому открытию.
Первое сентября – день, который навсегда поселится в глубинах памяти испуганных и нарядных первоклассников. С этого дня их начнут готовить к жизни, а она, жизнь, уже началась, сегодня – первого сентября!
Первое сентября – день, когда общество вспоминает, что, кроме войн, кризисов и выборов, у него есть дети.
Первое сентября – день, когда преуспевающий бизнесмен, бывший учитель, наливает стакан водки и выпивает залпом, чтобы заглушить какую-то тоску и ощущение неполноты своего бытия.
Но я пока еще не учитель, для меня сегодня – просто вторник, рабочий день.
Народ толкался у главных дверей школы. Учителя броуновскими частицами хаотично перемещались среди учеников, разукрашенных цветами, бантами и воздушными шариками. На лестнице появился директор. Разноцветная орда выжидательно уставилась на него.
– На стадион! – выкрикнул директор и энергично вытянул руку, показывая вектор требуемого перемещения. Масса запузырилась и постепенно, преодолевая инерционность, начала набирать ход. На подходах к стадиону это уже была неуправляемая лавина.
На стадионе, посреди поля одиноко и беспечно стоял мужичок со свистком на шее и докуривал сигаретку. Он был непразднично одет в старый спортивный костюм советского покроя с вытянутыми коленями. Орда, размахивая портфелями и цветами, устремилась на него. Воздушные шарики, подобно воинским штандартам, реяли над армией школяров. Учитель физкультуры (а это был он) затушил сигарету пальцем, спрятал окурок в карман и повернулся лицом к смерти.
– Как же он справится? – мелькнула мысль.
Но он справился. Школьная масса, как вода об утес, разбилась об Илью Муромца и через некоторое время из дикой монгольской орды превратилась в стройные римские легионы, поставленные в соответствии со стратегическим планом, утвержденным на педсовете. В середину вышел директор. Торжественная линейка началась.
Прошла она по-деревенски просто, наивно, банально и искренне.
В лучших традициях советского времени выступил председатель сельского совета. Он поблагодарил