Фиона сглотнула комок, подступивший к горлу, и промолчала.
– Десять дней назад еще одна женщина вышла на утреннюю пробежку в Юрике, Калифорния.
– Где нашли ее?
– В Национальном парке Тринити. Первой женщине было девятнадцать лет. Второй – двадцать. Студентки колледжа. Общительные, спортивные, одинокие. Обе подрабатывали. Первая – барменом, вторая – в книжном магазине. Обе были поражены электрошокером, связаны нейлоновой веревкой, рты залеплены скотчем. Обе были удушены красными шарфами, оставленными на телах.
Горло больше не сжималось, но все тело словно онемело.
– И шарфы завязаны бантом.
– Да, завязаны бантом.
Фиона прижала ладонь к дико забившемуся сердцу.
– Перри в тюрьме. Он все еще в тюрьме.
– Он никогда не выйдет оттуда, Фи. Он под замком, под крепким замком.
– Это подражатель.
– Не просто подражатель. – Дейви успокаивающе сжал ее плечи. – Не просто подражатель, Фи. В расследовании дела Перри не разглашались некоторые детали, как, например, то, что Перри срезал пучок волос со своих жертв и рисовал номер на тыльной стороне правой ладони.
Онемение потихоньку проходило, но Фиона хотела, чтобы оно вернулось, чтобы заблокировать тошноту, зарождавшуюся в животе.
– Значит, он кому-то рассказал. Или кто-то из расследователей кому-то рассказал… или кто-то из криминалистов, или медэкспертов.
Держа ее за плечи, Дейви смотрел ей прямо в глаза.
– Может быть. Полиция рассматривает все эти возможности.
– Дейви, не обращайся со мной как с идиоткой. Эти детали могли разгласить десятки людей. Прошло почти восемь лет с…
– Я знаю. Мне жаль, Фи. Ты должна знать: полиция вплотную занимается этим делом. Мы хотели тебя предупредить. Вполне вероятно, что журналисты найдут связь очень быстро. Они могут накинуться на тебя.
– С прессой я справлюсь. А семья Грега?
– Их тоже известили. Я знаю, как тебе тяжело, Фи, но постарайся не волноваться. Его поймают. И как бы это ни было страшно, но подонок в точности копирует Перри. Юные студентки. А тебе уже не двадцать.
– Да. – Она постаралась сдержать дрожь в голосе. – Но я единственная, кому удалось сбежать.
Хотя Саймон не слышал, о чем они говорили, он понял: что-то случилось. Плохие новости, или беда, или то и другое вместе. И вряд ли Фионе кто-то нужен сейчас, тем более если этот кто-то – почти что незнакомец.
Он подумал, не забросить ли пса в грузовик и уехать. Это было бы грубо, но он не видел в этом ничего особенного.
Но, с другой стороны, это было бы проявлением черствости, а вот черствость он не выносил.
Надо дождаться, пока уедет помощник шерифа, выслушать извинения этой женщины и ретироваться. И все приличия будут соблюдены.
К тому же – о чудо из чудес – Джоз действительно вышагивал рядом с ним процентов тридцать времени. Даже то, что щенок сотрудничал – не слишком сопротивлялся и покорно останавливался