Врач посмотрел на меня, тупо молчащего, растерянного и подавленного, а потом достал из ящика стола какую-то умную книгу, и я понял, что это мой приговор. И в этом медицинском справочнике, чёрным по белому, скупо и безапелляционно было написано:
1. «Киста в гайморовой полоти – не годен».
2. «Удаление путём оперативного вмешательства – не годен».
Это был конец, но не просто конец – это был конец Света….
Никогда я ни давал волю слезам, если они были связаны с телесными страданиями (боль тела была мне знакома с детства), но я мог заплакать от обиды, от незаслуженного обвинения, от обмана, от предательства или унижения, и я плакал тогда. Плакал оттого, что столкнулся с непреодолимой стеной какой-то Вселенской несправедливости, стеной, о которую разбилась вдребезги моя самая первая и самая светлая мечта – мечта о небе.
И всё, чем бы я не занимался потом – всё было не то. Я потерял цель и стал беспомощным, и все мои дальнейшие попытки обрести эту цель – самым беспощадным образом разбивались о такие же стены, возникающие передо мной, разбивались в тот самый момент, когда казалось, что путь уже свободен. Грустно это всё…. А чтобы придать чуть-чуть оптимизма той серой картине происшедшего и моим вновь начавшимся в ту пору поискам – можно (разве что…) добавить к тексту знаменитое, хотя и слегка перефразированное изречение времён эпохи римских гладиаторов, и сказать: «Приветствуем тебя, идущий на смерть!». Да, что-то не очень оптимистично…. А если ещё немного изменить? К примеру, так – «Приветствуем тебя, идущий во Мрак!» О-о! Другое дело…. Так, зна-а-чительно веселей.
Глава 61. Момент истины
Одна секунда, две минуты, третьего часа, четвёртого числа, пятого месяца, шестого года…. Момент истины? Он ждал от этой ночи чего-то сверхъестественного, божественного. Ждал уже потому, что все видения, приходящие к нему в последнее время, тоже происходили в определённом временном промежутке, но началось это задолго до открытия данного, так называемого, мистического космического тоннеля.
В эту ночь всё случилось как всегда. Ему приснился сон, а когда Ведающий пробудился – на часах было десять минут четвёртого. Однако сон, который должен был дать какой-то ответ или знак, не принёс ничего кроме разочарования и стыда. Ему стыдно было даже вспоминать о нём, не говоря уже о том, чтобы записать, но почему-то он вспомнил этот сон снова, хотя прошло уже больше месяца после той ночи.
Момент истины…. Момент истины, которого он так ждал, принёс с собой тогда банальное сексуальное сновидение – только и всего. Какая проза! Стыдно сказать, но с ним произошло то, что происходит с людьми в период полового созревания.