Вскоре привели пленного – молодого солдата, худого и высокого, похожего на подростка. Его волосы и ресницы были нежно – персикового цвета, как у персидского кота, левая рука на перевязи. Он испуганно озирался и хлюпал носом. Офицеры смотрели на него, как на диковинное животное. Чувствуя всеобщее отторжение, парень совсем смешался и опустил голову.
– Фамилия, имя? – мягко спросил Иван Карлович: в его устах грубая немецкая речь звучала спокойно – интеллигентно, словно малороссийская мова.
– Мои? – переспросил пленный.
– Естественно, – добавил Беркутов.
– Фридрих Парше, – еле слышно пробормотал немец.
Беркутов вел протокол: он уже сделал первую запись – ответ на вопрос.
– Откуда? – продолжал Бергер.
– Из Вупперталя, – отчеканил пленный более уверенно.
– Возраст?
– Девятнадцать.
– Профессия?
– Нет профессии, помогал отцу в магазине – у нас магазин лаков и красок.
– А теперь расскажи, кого это вы здесь караулили на окраине села? Кто этот человек, одетый в нищенские одежды? Говори.
– Я не знаю, – перепугался Фриц. – Я ничего не знаю.
Он не успел ответить, как в комнату влетел дежурный.
– Вашбродь, – прохрипел он. – Проверка из штаба из штаба командующего.
Услыхав об этом, полковник вскочил, словно грозный командующий уже стоял перед ним. Вслед за ним поднялись Бергер и Беркутов. Все трое, чеканя шаг, вышли за дверь. Оставшиеся без офицеров денщики растерянно переглянулись, а пленный оживился.
– Что делать будем? – спросил Степан, денщик Беркутова. – Куды этого красавца?
Слово «красавца» он произнес с ударением на последнем слоге, и Петр невольно улыбнулся.
– А что, если я попробую? – осторожно промолвил Петр, глядя на Степана. – А ты веди протокол.
Степан смотрел на Силина во все глаза.
– Ты хочешь допросить?
– Хочу – не хочу, какая разница! А ты садись, пиши, вместо своего Аристарха.
Петр сосредоточился на допросе.
– Скажи, кого вы поджидали на краю села? Тебе что-нибудь известно?
Его немецкий, выученный в гимназии, был немного улучшен в университете, однако далек до совершенства, а фразы, предназначенные пленному, он скопировал у Бергера.
– «Пойму ли я его ответ? От этого зависит дальнейшее. В крайнем случае, Степа запишет все точно.» – подумал он и кивнул дрожащему от страха Фрицу, словно поощряя его к ответу.
Фриц жалобно заскулил:
– Я простой солдат, мне неведомы планы начальства, герр официр.
– Ну, до «герр официра» мне еще очень далеко, но, возможно, ты слышал что-нибудь?
– Если не скажешь, то тогда erschissen – по законам военного времени, – ляпнул по-русски Степан, оторвавшись от писанины.
Фриц не понял ничего, кроме слова «расстрелять».