– Думаю, попридержал. Ему их жалко.
– Всё же адмирал.
– Душой болеет за российский флот.
– Уже похвально. – Хозяин дома вынул из книжного шкафа объемистый справочник артиллерийских и пехотных войск, открыл главу: вооружение. Какое-то время изучал, пролистывал страницы, нервно теребил усы и, наконец, передал книгу Игнатьеву. – Неужели Петербург пошёл на это? – Он недоуменно развел руками, и ещё вчера родной и близкий город со всеми его правительственными учреждениями показался Николаю далёким, скучным и внезапно почужевшим. Он даже не нашелся что ответить.
– Князь Горчаков против инициации Путятина, но для выигрыша времени решено произвести ратификацию Айгунского трактата, произвести обмен ратификаций Тяньцзиньского трактата, а руководство офицерами-инструкторами поручили мне.
Игнатьев захлопнул справочник вооружений и сказал, что идею усовершенствования китайской армии он разделяет только при одном условии.
– При каком? – живо поинтересовался Муравьев.
– Сначала происходит утверждение договоров и обмен ратификационными грамотами, затем идет обустройство пограничных укреплений по левому берегу Амура, отправка поселенцев и служивых казаков в далекий Уссурийский край, закрепление по мере сил на новых землях, а уж затем добрососедская акция по вооружению Китая.
Хозяин дома аккуратно втиснул толстый справочник на полку книжного шкафа, прикрыл массивную красного дерева дверцу. В её стеклянных проймах дрогнула и раздвоилась люстра. Посмотрев на часы, Муравьёв погрозил кому-то пальцем:
– Эко, засиделись! Ать, и спать.
Полусонный дворецкий проводил Игнатьева до выделенных ему покоев.
Губернаторский дом погрузился во тьму.
– Матери твоей чёрт! – послышался утром сдавленный окрик Дмитрия Скачкова. – П-шла, тырса! Ах ты…
Грохот и возня в передней, чертыхания камердинера, отнюдь не склонного к ругательствам, тем паче на заре нового дня в гостеприимном губернаторском доме, озадачили Николая и заставили выйти на шум.
– С кем это ты? Разбудил, – не скрывая недовольства, строгим голосом спросил он верного оруженосца и прикрыл форточку. – Ещё и сырости развёл – откуда эти пятна на паркете?
– Виноват, – далеко не извиняющимся тоном ответил Дмитрий. – Стервенция прибилась: шасть и прямиком туда, под рукомойник. – Он пнул ногой невидимую тварь и, выговаривая своё право на решительные действия, презрительно добавил: – Блохастая, верно.
– Крыса? – гадливо поморщился Игнатьев и с опаской глянул в угол туалетной комнаты. Загнанный зверь опасен.
– Кошка, – с нотками успокоения в голосе пояснил Скачков и, опережая возможный вопрос, уточнил: – Не хозяйская. Тощая и шипит. Приблуда.
– И?.. – с непонятным самому себе раздражением, словно увидел в происшествии недобрый знак, сдвинул брови Игнатьев.
– Спровадил, – махнул рукой Дмитрий, будто поймал