Разведчики пошли вокруг деревни, высматривая кого-нибудь в кустах, ямах, мелких буераках. Мужики же отправились на пожарище, шагали по черной земле, по головешкам.
Коняев встал напротив своего подворья. Он смотрел на пепелище, а видел хату с резными наличниками, жену Дарью в красивом сарафане, с венком из полевых цветов поверх густых черных, длинных волос. Рядом, у косилки, во дворе, строили из песка дом их малые сыновья. За хатой цветущий сад, в палисаднике сирень. Перед только что поставленным плетнем молодая березка, которая словно плакала в одиночестве, опустив к земле ветви.
По грубым щекам непроизвольно потекли слезы. Родион смахнул их и огляделся, не видел ли кто. Но плакали и все остальные. Странное и страшное это зрелище – плачущие здоровые, сильные мужики, способные, казалось бы, защитить от любого врага не только себя, но и других людей.
Потом они без какой-либо команды подошли к сгоревшему сараю и встали возле него.
Березин шагнул было к пожарищу, испускающему приторно-сладкий запах, но услышал крик сзади:
– А ну стой! Замри, дурень, или пальну!
Мужики обернулись.
Разведчики бросились к своему товарищу, который кого-то заметил, а он уже вытащил из крапивы паренька лет восьми.
Кровь ударила в голову Коняева.
– Петька! – воскликнул он, без сил опустился на обгоревший столб, когда-то бывший опорой плетня, тут же вскочил, бросился к парню. – Не стрелять! Это сын мой, Петька!
Паренек, измазанный сажей, вырвался из рук разведчика и бросился к отцу.
– Папаня!
Отец подхватил сына на руки, крепко прижал к себе.
– Ты живой, сын!
– Да, папаня. А мамку и Витька с остальными деревенскими сожгли полицаи.
– Знаю, сынок.
– Не дави так, мне больно. Я ребра и ногу зашиб.
Коняев отпустил сына, поставил на землю.
Разведчик, ходивший неподалеку, крикнул:
– Эй, Игнат, тут два трупа. Ба, да это же полицаи, Евдоким Буганов и Николай Шмаров. Оба убиты, похоже, из пистолета.
Начальник разведки подошел, посмотрел и сказал:
– Да. Это Буганов и Шмаров! Их-то кто завалил?
Снова раздался крик неподалеку:
– Еще трупы! Старосты и Фомы Болотова!
Игнат посмотрел на тело Косарева и проговорил:
– А они ведь застрелены из того же ствола, что и полицаи. Ничего не пойму. Их-то кто мог? А ведь сын Родиона что-то сказал о полицаях. Идем.
Разведчики подошли к Коняеву, который стирал с лица сына копоть.
– Родион!
– Ну?
– Петька твой что-то о полицаях говорил. Неподалеку трупы двух местных полицейских, старосты и Фомы Болотова. Дозволь поговорить с пареньком.
– Вы испугаете, я сам. – Он взял сына за руки. – Ты, Петя, чего говорил о полицаях?
– Так это, батя, все они учинили. Людей завели в сарай, закрыли, потом натаскали соломы, облили бензином и подожгли. Немцы только заставили народ собраться. Их старший говорил