– Я сказал не трогать. Стоять, где стоишь, Калач!
– Слушаюсь, герр гауптштурмфюрер!
Командир роты повернулся к полицаям и приказал:
– Уведите его на площадку в центр деревни. Дождетесь коллег из райцентра – передадите.
– Да, герр гауптштурмфюрер.
Тимофеева увели.
Бонке подошел к семье евреев.
– Годман Иосиф Абрамович?
– Да, господин офицер.
Бонке перевел взгляд на женщину:
– А это, если не ошибаюсь, ваша супруга?
– Да, Сара Абрамовна.
Гауптштурмфюрер скривился. Он терпеть не мог евреев. Впрочем, в СС служили именно такие персонажи, переполненные ненавистью ко всему неарийскому, особенно к евреям и цыганам.
– Рядом дети, так?
– Так, господин офицер, сын Илья, дочери Соня и Лея.
Калач указал на девушку постарше.
– И сколько лет твоей Соне?
– Десять, сыну четырнадцать, Лее шесть.
– А смотрится так, как будто ей все шестнадцать, оформилась уже. Симпатичная. – Калач вытер слюни.
– У меня к вам один вопрос, Годман, – заявил Бонке.
– Да, господин офицер. Я скажу все, лишь бы вы не тронули нас, несчастных евреев.
– Зачем мне вас убивать? Вас отвезут в райцентр, предоставят жилье.
Калач рассмеялся и заявил:
– Даже с прислугой.
Бонке повернулся к начальнику полиции.
– Мне удалить вас отсюда, Калач?
– Молчу, герр гауптштурмфюрер.
– Итак, у меня к вам, Годман, всего один вопрос, верный ответ на который спасет жизнь вам и вашей семье.
– Я готов.
– Где ценности, что вы вывезли из Гороша?
– У меня ничего нет.
– Значит, и жизнь вашей семьи ничего не стоит.
– Подождите, мне надо принести.
Бонке взглянул на Калача.
– Сопроводи!
– Сара, дети, не бойтесь, нас не убьют, – сказал Годман и ушел вместе с начальником районной полиции.
Вернулся он с саквояжем, поставил его на стол.
– Вот, господин офицер, все, что у меня есть.
– Откройте замок!
– Ах да, извините.
Годман снял с шеи шнурок, на котором висел ключ, открыл замок.
Гауптштурмфюрер распахнул саквояж. В нем были бумажные пакеты. Он достал один, развернул. На стол посыпались золотые коронки, сережки, мелкие броши. Во втором было то же самое.
Калач шмыгнул носом и заявил:
– Ничего себе! Да тут целое состояние.
– Это для работы. Какое состояние? – проговорил Годман.
Бонке развернул все пакеты. Везде одно и то же: кольца, перстни, сережки, колье, браслеты от часов, цепочки.
– Гут, господин Годман. – Он вернул ценности в саквояж, закрыл его, взглянул на дантиста. – Это все?
– Да, господин офицер.
– В городе ничего не оставили?
– Зачем оставлять? Мы насовсем уезжали.
– А что в баулах?
– Там только обычные вещи, посуда.
– Собрать