Администратор взглянул на Шарика виноватыми глазами и пролепетал чуть заикающимся голосом:
– Извините…
Шарик удовлетворенно кивнул. Пока его все устраивало. И обращение в том числе. А с этим прощалыгой администратором он потом побазарит. Будет еще время. Пару ударов по зубам будет администратору компенсацией за извинения. А как же иначе?
– Не могли бы вы пройти в мой кабинет, – прозвучало очень ласково, а главное, с участием, как если бы палач, прежде чем совершить казнь, вздумал поинтересоваться состоянием здоровья обреченного на смерть.
– Я могу, – не подозревая ни о чем плохом, ответил Шарик, но захотелось покапризничать, и он сказал: – Только я не пойму, в чем дело.
– Нам надо поговорить, – сказал тот, что был постарше и посерьезней. – Я оперуполномоченный уголовного розыска, майор Туманов.
На лице Шарика впервые отобразилась печать задумчивости. Чем он успел насолить операм. Но, как бы там не было, уединяться ему с ними в кабинете администратора не стоит. Потом братки могут не так понять. А если это задержание, то пусть предъявят основания и в присутствии понятых. Об этом он и попытался сказать майору Туманову, но разве проймешь такого. Опер, это ведь не простой мент.
– Понятые тут, – сказал майор. – Дозвольте гражданин взглянуть на содержимое ваших карманов, – не то попросил, не то потребовал майор. Скорее, было второе. Впрочем, Шарику было все равно.
В качестве понятых были взяты двое охранников казино. Сопровождавший майора сопляк с нагловатым лицом стал выкладывать на стойку бара все, что находилось в карманах у Шарика, а майор достал небольшую видеокамеру, поочередно отслеживая за каждым предметом и заснимая действия сотрудника на видеокассету.
Шарику было не понятно, что они надеялись отыскать у него в карманах. Идиоты!
– Если вы ищите, атомную бомбу, то я храню ее не здесь, а поближе к яйцам, – нагловато пошутил Шарик, растопырив руки и уперевшись ими в стойку бара, как того потребовали опера.
Майор на шутку авторитета промолчал, а его молодой помощник, посмеиваясь, проговорил:
– Не гоношись, Шарик. Доберемся и до твоих яиц.
– Ну, ну, валяй, добирайся, – с пренебрежением к молодому оперу проговорил Шарик и отвернулся. И только тут его осенило. Он резко дернулся, но услышал властный голос майора, заставивший его остановиться:
– Стоять!
– У, суки, ментовские, – выдохнул Шарик, увидев, как рядом с его бумажником, лег небольшой целлофановый пакетик с белым порошком.
Молодой наглец производивший досмотр его карманов, как будто удивился.
– Ух, ты, – сказал