– Ты ему угрожал? – спросил Грек, хотя теперь, после того, как Романовского не стало, какая была разница, угрожал ли Шарик ему тогда, или нет. Авторитет холодно взглянул на усатого капитана и сказал:
– Ничего я ему не угрожал. Просто поговорили. Я ему обещал помочь, если на него наедут, а он усмехнулся и сказал, что за ним стоят такие люди, о которых мне лучше и не знать. Они его защитят от любого наезда.
– Так и сказал? – спросил Туманов, чем вызвал у Шарика недоумение.
– А чего мне врать? – как будто обиделся тот. – И вообще, мне кажется, он никого не боялся. Как я узнал, никто из местных ни разу не наезжал на его ювелирный. А как такое может быть, чтобы на такой магазин и не наезжали? Значит, крыша у него ой, ей, ей, – поднял Шарик глаза кверху и тут же опустил их.
– Ну и чего дальше было? – не унимался Федор, и своим вопросом вызвал у авторитета раздражение. Так домогаться может только отверженный пылкий влюбленный. Но все дело в том, что Шарик не был «голубым», и майор Туманов в него не влюблялся, а беседу вел по долгу работы. Отсюда и упрямство, чтобы заставить авторитета пооткровенничать. Да и сам Шарик не собирался молчать. Под убийство Романовского он подписываться не собирался. Поэтому охотно рассказал, как у него с Романовским происходил разговор. По мнению самого Шарика, происходил он нормально, и они друг друга поняли.
Шарик повел плечами. Рукам неудобно было в тесных «браслетах». Пальцы стали белеть. Заметив это, Федор сказал Греку:
– Сними с него наручники. Никуда он отсюда не денется.
Шарик улыбнулся.
– Много чего о тебе, майор, доводилось слышать, а вот так встретиться не приходилось, – сказал Шарик, как бы в благодарность за проявление заботы. Увидел майор, что у него отекают руки, и сжалился. Хотя не дитя он, и должен знать, жалость нехорошее качество при его работе. Авторитет, это тебе не дева красная. Но все равно, Шарик был признателен майору. Размяв руки, продолжил:
– Этот Романовский, был нормальный мужик. Посидели мы с ним, побазарили. И он согласился подождать с долгом. Он не бедствовал. Для него тысяча, другая долларов, так.
– И ты ушел? – продолжил за Шарика Туманов.
– А чего мне было там еще делать? Поговорили, и я ушел.
– Во-сколько? – спросил Грек.
– Сейчас, – Шарик напряг память. – Пришел я к нему около десяти. А ушел, наверное, около одиннадцати. Даже немного попозже. Он немного датый был. Еще мне предложил выпить, но я отказался, так как был за рулем. Надоело деньги гаишникам отстегивать. Слушай, гражданин начальник, отпустил бы ты меня, а? Завтра у Ирки день рождения. Неудобно будет, если не поздравлю. Войди в положение. А я подписку тебе дам. А? – попросил Шарик, видя, что отношение к нему со стороны оперов совсем и не плохое.
Федор взглянул на Грека. Тот хмыкнул