– Если мы двинемся через перешеек, то можем добраться до Австрии через Бессарабию и Валахию, но вряд ли нас пропустят в Малороссии, так как мы воевали против них. Путь к туркам через Тамань короче, но опаснее, так как будет лежать через Кавказ, где горцы ведут бесконечные войны друг с другом. Без проводника соваться к ним крайне опасно. И неизвестно еще, как мы переправимся на Тамань.
– Значит, двинемся через Россию, мне кажется, что русские не станут чинить нам особых препятствий, – сказал командир.
Корни этого решения кроются в личном опыте общения Каспара с русскими; под Севастополем он попал в плен, где пробыл почти три месяца. После этого у него остались самые лучшие впечатления, о чем он охотно рассказывал нам, во время сидения в нашей балке. Русские делились с пленными своим нехитрым харчем и табаком, не обижали и не притесняли особо, поручая им уход за лошадьми, заготовку дров для костра и прочие мелкие дела. А после Инкерманского сражения их вовсе отпустили. Он рассказал нам о русском гренадере, который притащил на спине с поля боя тяжелораненого нашего офицера и попросил врача оказать ему помощь, но было уже поздно, и бедняга скончался у него на руках. «Жаль, что мы его не сумели спасти. Этот француз, судя по всему, был очень набожен, – заявил русский, – он так неистово крестился и творил молитвы, будучи израненным. Солдат похоронил его собственными руками и устроил даже нечто наподобие надгробия. С тех пор Каспар считал русских добрыми.
Лавуазье и Лангар вернулись только под вечер; лодки оказались безнадежно рассохшимися. Пока они их осматривали, к ним подошел старик, чтобы выяснить, кто они такие. Узнав, что они французы, он тут же стал звать на помощь. На его крики выскочили еще трое, помоложе, и нашим разведчикам пришлось уносить ноги; их спасло то, что преследователи, очевидно, были не совсем здоровы. Чтобы запутать следы им пришлось бежать в противоположную сторону, а затем долго отсиживаться в бурьяне.
Но решение уйти осталось прежним, и обсуждение предстоящего похода развернулось с новой силой. В самый разгар прибежал мальчик с запиской: Мария просила Каспара прийти за картой. Она необходима сию минуту, и Каспар готов тотчас бежать, но ситуация такова, что уйти ему нельзя. Повертев записку в руках, он протянул ее мне: сбегай сам, ты знаешь, где это, только не задерживайся.
Мария встретила меня во дворе и пригласила в дом. В комнате горела лампа, на столике самовар и три прибора, в вазе цветы; точно такие росли вокруг той, нашей балки.
– Это бессмертники, –