– Я правда не специально, – продолжал нудеть Волошин.
– Хватит каяться, – я незаметно ткнула постояльца в бок и положила ему еще один кусок форели. – Ешь давай.
После того, как с ужином было покончено, все перебрались в гостиную. И вот там-то Людка решила перейти к боевым действиям. Она открыла старый тетушкин проигрыватель, достала какую-то пластинку, поставила ее и, походкой от бедра, направилась к Лексу.
– Потанцуем? – предложила Люся.
По комнате поплыли звуки аргентинского танго.
Стахов прищурился. Он окинул Скрябину насмешливым взглядом, перевел его на меня и, усмехнувшись чему-то, рывком притянул к себе мою подругу.
– Потанцуем, – резко сказал постоялец.
Скрипка выводила душещипательную мелодию, ей вторили контрабас, рояль и бандонеон. Хрустальные подвески люстры качнулись, отбрасывая на стены причудливые блики.
Лекс сделал шаг, другой, Людка прижалась к нему всем телом. Ее нога оказалась на бедре мужчины, в глазах загорелся огонь…
Я почувствовала, как сбилось дыхание. Эти двое выглядели воплощением страсти и секса. Стахов вел уверенно, слегка небрежно, он двигался так, будто танцевал всю жизнь, а Людка, с которой мы пять лет занимались в студии, оказалась для него хорошей парой.
– Лерочка, можно? – подошел ко мне Этьен.
Он протянул руку.
Я с сомнением посмотрела на постояльца.
– Ты что, умеешь?
– Да, меня бабушка научила.
Какая интересная бабушка! Живет в деревне, танцует танго… Уникум, однако.
– Ну что ж, проверим.
Я шагнула к парню и решительно вложила ладонь в его руку. Этьен не стал медлить. Он развернул меня и повел в танце. Поначалу постоялец двигался робко, словно пробуя силы, но потом забыл о своем вечном стеснении и прижал меня так, что я удивленно вскинула на него взгляд.
Сквозь толстые линзы на меня смотрели насмешливые зеленые глаза. Секунда – и Этьен моргнул, чуть сбился с шага и отвернулся. Волшебство пропало.
– Поменяемся? – послышался вкрадчивый бархатный баритон, и Стахов, не дав нам опомниться, перехватил мою руку и ловко подтолкнул Людку в объятия Этьена.
Я не успела возразить, как уже оказалась притиснута к обтянутой рубашкой груди.
– Не мог упустить такой шанс, – нагнувшись, шепнул мне на ухо Лекс.
Он резко наклонил меня, заставляя забыть обо всем, кроме танца.
И я забыла. Знойная мелодия подхватила и унесла все мои сомнения и разумные мысли, оставив только горячую пульсацию внутри и тяжелый грохот сердца.
Мир вокруг пропал. Я больше не замечала ничего, кроме блестящих темных глаз и плотно сомкнутых губ. Тело горело, двигаясь в умелых руках, дыхание сбивалось, и я уже не понимала, танец ли это, или что-то большее.
Мне неожиданно привиделась темнота спальни, смятые черные простыни, горящие