– Не приснятся, – пообещала Катька. – Они мне без надобности. Я Женечку люблю…
На последнем предложении голос несчастной невесты сорвался в мышиный писк, и она снова заревела. «Капец моей подушке!» – Устало подумала я.
– Катька, погоди, не реви! – Затрясла я её, впиваясь пальцами в пышные, округлые плечи.
– А?.. Что?..
– Давай договоримся так: Кулинича я беру на себя, а ты любишь Марченко молча и не пытаешься отбить его у Альбины. Идёт?
– Нет, не идёт! – Вот, упрямая овца! – Я сделаю всё, чтобы быть с ним!
Столько фанатизма в голосе! Похоже, дядька Женька всерьёз зацепил нежное Катино сердечко.
– Тогда я ничего не сделаю, чтобы тебе помочь! – Отрезала я. – Пальцем не пошевелю.
– Пошевелишь, – пообещала Катька, и глаза её нехорошо сузились. – Ещё как пошевелишь!
На какой-то миг я даже испугалась и начала перебирать в уме, где и на чём я могла лохануться. Я была уверена, что за этим обещанием-угрозой последует какой-то шантаж, но Катька неожиданно вскочила и вихрем унеслась в свою комнату, конечно же, забыв закрыть дверь, и свет из коридора опять резанул по глазам. «Этого только недоставало! – Подумала я с горечью, любуясь бурыми пятнами с зелёными краями, заплясавшими от яркого света в моих глазах. – Будет ещё меня всякое говно шантажировать!»
Едва я успела додумать свою шикарную по своей нелепости мысль, как в дверях показалась мадемуазель Екатерина. На этот раз она захлопнула за собой дверь в коридор, да ещё и замок на ней защёлкнула.
В левой руке Катька держала небольшую, вытянутую коробочку. Глаза несносной девчонки переливались антрацитовым блеском, а тонкие губы сжались в едва заметную ниточку.
– Вот! – Произнесла Катрин, небрежно швыряя коробочку мне на колени.
Я открыла её и с трудом сдержала рвущиеся наружу восторженные матюки. Это было потрясающей красоты колье из белого золота с бриллиантами и сапфирами. Оно стоит целое состояние, потому что вдобавок к дорогущим материалам изготовлено одним очень модным на сегодняшний день ювелиром. Это колье Григорий подарил Катьке в честь окончания универа в прошлом году, где она выучилась, хрен пойми, на кого.
– Оно твоё! – Решительно заявила Катька. – Только сделай так, чтобы они от меня отстали и не мешали жить своей жизнью!
«За их счёт», – добавила я мысленно, но вслух говорить ничего не стала, ибо какая мне разница! В конце концов, у Катьки всё равно ничего не выйдет с Марченко, а если ей нравится позориться, пусть позорится. Дело вкуса.
Я торопливо запрятала в комод своё новое сокровище. Завтра с утра отвезу его в банковскую ячейку. Там у меня уже хранится девять подобных драгоценностей, эта десятая, юбилейная. Как хорошо, что в мире существуют такие лохушки, как Катя! Без них жизнь была бы, ох, какой невесёлой