– А кто будет в роли Холдена? Я что ли? – он принялся хохотать.
– Нет, я попрошу моих друзей. Думаю, в этой пьесе они будут рады принять участие. И ты наконец с ними подружишься. Ведь ты об этом мечтал. Лучшего шанса не придумать.
– Я буду счастлив подружиться с твоими друзьями. Это правда. Но не ценой всего во что я верю. Ты хочешь посмеяться надо мной, над моими братьями из тайного общества со сцены нашего собственного театра? Редкий цинизм, никак не ожидал от тебя. Вот, купи себе нормальную одежду.
– Ты же знаешь, я не беру у тебя денег.
– Знаю, и ходишь как оборванка. – он встал и ушел.
Мне не пришлось долго ждать «горя ревности», о котором Пруст пишет как о хранителе огня влюбленных. Газеты и радио Корнелла шумно напоминали об очередной традиции ВУЗа, которыми здесь все очень гордились: реконструкцией рыцарских турниров. Слушая репортажи и читая заметки в газетах, я вспоминала, как мы смеялись над ними в прошлом году с друзьями, и у меня щемило сердце от тоски.
– Ты слышала о начале рыцарских турниров?
Меня прошиб пот от мысли, что он заставит меня и там поучаствовать.
– Да, конечно, все газеты трубят. Уволь меня, пожалуйста, ты же знаешь, как я далека от этой глупой романтики.
– Знаю, и поэтому уже позаботился, чтобы тебе не пришлось меня там сопровождать. Помнишь Николь, которую нам пришлось отстранить от главной роли, чтобы дать ее тебе? Я попросил ее быть дамой моего сердца на турнире. Чтоб она не обижалась, и чтобы тебе не пришлось там присутствовать.
Вот тогда слова Пруста, до этого мгновения почти не имевшие для меня никакого содержания, вдруг загорелись ярким пламенем в моем уже глубоко раненом этой влюбленностью сердце. «Горе ревности», повторяла я про себя в день турнира и смеялась над собой, над своей любовью и над своим «горем». Но виду не подала.
– Да, конечно. Ты все правильно решил. А почему нельзя было просто не пойти?
– Невозможно. Наша театральная труппа принимает традиционно большое участие в организации этих турниров.
Тень Николь с тех пор прочно поселилась вместе с нами. Меня спасла от глупостей только вовремя доставленная мне книга Роберта Грина, и я мысленно благословляла миссис Уэйн. Я думала только о том, что если Грин использовал это «горе ревности» для соблазнения других, бедняга-мазохист Пруст считал его собственным счастьем, которое подстегивало его влюбленность. Какие открытия для будущего исследователя психолога.
– Мы решили поставить пьесу по фильму Роберта де Ниро. Надеюсь, ты не будешь возражать против фильма Роберта де Ниро? Да, он о «черепах», но дело не в этом. ЦРУ заслуженно составляет гордость нашей страны. Пьеса впрочем будет очень короткой. Только посвящение, женитьба на дочери Расселов и Карибский кризис Кеннеди. Что ты думаешь о главной роли?
– Я согласна, – сказала я, не отрывая глаз от книги. Я начинала понимать