А жить-то надо – семья, двое детей и жена.
Арина жалела мужа: «Лечись, Паша, пригодится еще твоя
сила, а я сама», – взваливала на себя всю работу.
Зима лютовала, щипала колени, нос и щеки, а печь своего требует, ей подай.. Да и скотина кой-какая: сено, соломку ей,
водичку, а то и теплого пойлица. Все делала она своими руками, но как ни
тяжело было, а знала, что Паша дома, что он живой, отец её семейства. Хоть и без ноги, да лишь бы живой. Трудно детям
без отца ,а ей без мужа, хоть он и не помощь ей, но Арина
металась по двору как угорелая, веселая и помолодевшая.
Прошла зима, прошло лето, а осенью они собирались в ее родное село, за ягодой. Надо же на зиму запастись – и за
двадцать пять верст там тайга глубже, да и ягоды растет видимо-невидимо.
Награзили кадушками и ведрушками свою телегу и ещё затем но двинулись в путь.Дорога предстояла длинная,для
небольших детей утомительная, а все же настолько интересная, что они от радости повизгивали. Хоть и рано поднялись, но бодрились. В дальнюю дорогу их всегда брали, но в этом году – впервые, поэтому
они страшно радовались, тем более, что сами родители никуда не ездили.
Миновали большое поле, а там начались деревья, высокой,
сплошной стеной и без конца: сосны, березы и кустарники.
Тятенька свалился на спину и так лежал, разглядывал небо,
мелькавшее между кустами. Это было начало тайги.
Дашка прижалась рядом, смотрела на обрывки голубого неба
с белыми проплывающими облаками. Дни стояли теплые,
схие,по утрам туманились. Ягод было очень и очень много разных, какие
рождались в Сибири. Особенно много было брусники,
крупной, красной с белым бочком. Кислицы и смородины тоже. Год выдался ягодный, грибной. В бору глухо, темно, сыровато. Птицы поют и свистять на разные голоса.
Где-то шуршит валежник, то затрещит подгнившая сосна, падая вниз. Шумит между ветвей ветер. Страшновато в бору, но заманчиво, таинственно, как-то даже сердце замирает не
только у детишек, но и у взрослых. Молчат Петенька и Дашка. Вдруг кони остановились.
– А что мы встали, тять? – спросил Петька.
– Ладно, валяй – лежи, сейчас узнаем, – и в это время мать
– Арина спустилась с рыдвана и попала на такую густую лужайку, где все усыпано было темно-бурой брусникой, обежала вокруг и давай брать, наклонясь чуть не до земли. Потом подошла к подвода:
– Паша, полазим тут – так много здесь ягоды. Ехать не надо
дальше – обыденкой обойдемся. Километров десять,
пожалуй , отъехали от дома, вернемся засветло.
Отец круто свернул с дороги, отъехал подальше и распряг лошадей. Буланый-то свой, а Гнедка попросил у брата – вдруг и наберут чего, так будешь тащиться до дому полгода, на
одном – то коне, потому и взял у брата.
Мать любила собирать ягоды. Сделает пальцы грабельками и
гребет обеими руками – только шум стоит. Ребятишки, сначала собирали
голова,