Зять, рыдающий взахлёб?.. У всех по-разному – статистика у Северного накоплена немалая. Но не всё и не всегда умещается в статистические рамки. Особенно такое. Пока непонятно, невнятный он какой-то…
Ванная комната побольше иных гостиных. И тоже – в безумно-розовых тонах и всевозможных их оттенках. Пол весь залит кровью. Тело Насти Корсаковой – в наполненной почти до краёв ванне. Голова на специальном подголовнике. На полу, невдалеке от красивой вместительной лохани на чугунных лапах – плацента с культёй пуповины. Для тех, кто понимает. Для человека же, медицинского образования не имущего и с родами не сталкивавшегося, это – как омерзительная груда чего-то окровавленного, бордово-слизистого, с выползающим оттуда огромным, толстым, витым, белёсым, дохлым глистом. По периметру ванной комнаты, отделанному широким керамическим бордюром, расставлены толстые ароматические свечи – чёрт, розовые! – почти все оплывшие, но в некоторых ещё продолжают теплиться огоньки.
– Я принёс ваш саквояж! – раздался голос охранника из комнаты.
– Отлично! Спасибо, Саша.
Северный вернулся в спальню, закатал рукава рубашки, открыл саквояж, достал пакет, разорвал его, надел длинные резиновые перчатки и вернулся в ванную комнату. Сперва внимательно осмотрел волосистую часть головы, лицо и шею трупа. Молодая женщина. Примерно двадцати семи – тридцати лет. Rigor mortis[1] не наблюдается. Да и откуда ему взяться в тёплой воде у упокоенной не более двух часов назад? Более ничего – до приезда официальных компетентных лиц при погонах и полномочиях. Радости инвазивных и биохимических исследований оставим тем, кто сегодня в судебке дежурит.
Северный запустил правую руку в кровавую ванну и принялся её тщательно обшаривать. Спустя несколько минут он окликнул охранника:
– Саша, где ребёнок?
– Какой ребёнок?
– Саша, когда женщина умирает подобным образом, то где-то поблизости непременно должен быть ребёнок. Живой или, как я предполагал, мёртвый. Но у нас нет никакого ребёнка.
– Подобным образом? – эхом отозвался парень. – Разве она не вскрыла себе вены?
– Нет, Саша. Она умерла сама, но вены для этого она себе не вскрывала. Я, разумеется, не рискну сказать на все сто, но уверен, как минимум, на девяносто девять и девять, что воды в лёгких не будет. Так что это и не утопление. Она умерла от кровотечения. Все ремесленно-протокольные подробности выяснят на секционном столе и в лаборатории. Но должен быть ребёнок. Или его тело… – Всеволод Алексеевич с треском содрал перчатки, вышел из комнаты и быстро спустился вниз.
– Олег, вы обнаружили жену?
– Да, я прилетел… приехал… Зашёл в дом. Позвал Настю – никакого ответа. Она всегда выходила меня встречать, даже если я не звонил…
– В этот раз вы ей