Латышев решил задержаться на пару минут, вернулся и подошёл к самому краю тротуара. Щенок, виляя не столько хвостом, сколько всем телом, с готовностью пробрался через высокую траву к присевшему перед ним на корточки человеку. Собачий взгляд был доверчивым, поразительно напоминая взгляд ребёнка.
– Ах ты, глупыш… – тихо сказал ему Олег Васильевич. – Что ты здесь делаешь?.. Где мамка твоя?
Услышав тёплый звук человеческого голоса, щенок ещё радостнее завилял хвостом, переминаясь с лапки на лапку. Он словно хотел что-то сказать и так старательно по-собачьи изъяснялся, что человек, конечно же, всё понял.
– Плохо, брат?.. Сочувствую.
Щенок кряхтел и напрашивался на ласку. Олег Васильевич погладил его нетерпеливо дрожавшее тельце. Собачонок был явно беспородный, хотя тёмная шерсть, белый галстук и белые надбровья позволяли предположить в одном из его ближайших родственников восточно-европейскую овчарку.
Латышеву вдруг пришло в голову, что неподалёку может находиться хозяин этого щенка. Он посмотрел по сторонам, однако никого похожего на прогуливающегося собачника не заметил. Тогда он предположил, что где-то в траве залегла мамаша малыша, но внимательно изучив взглядом обозримое пространство парка, не увидел ни одной собаки.
– Странно, – сказал он сам себе и опять заглянул в преданные щенячьи глаза. – Каким же ветром тебя надуло сюда?
Ему стало жаль своего случайного бессловесного знакомого, который, скорее всего, был здесь кем-то откровенно брошен. Щенок потыкался влажным носом в ладонь человека, несколько раз лизнул её и жалобно заскулил.
– Нет, взять я тебя к себе не смогу, – ответил ему на это Латышев. – У меня, брат, квартира. Был бы свой дом – пожалуйста, там сторож всегда нужен. А в квартире я и сам себе охрана. – Он ещё раз погладил щенка. – Не обижайся. Мне надо идти.
Олег Васильевич поднялся с корточек и, размяв затёкшие ноги, направился домой. Оглянувшись, он увидел, что собачонок трусит за ним следом. Латышев опять остановился. Остановился и щенок, вопросительно глядя на человека.
– Иди домой, – сказал Олег Васильевич и, подумав, поправил себя: – Иди обратно… Ну, иди.
Собачонок шевельнул ушами и остался стоять на месте. Латышев вновь зашагал по аллее. Пройдя довольно значительное расстояние, он бросил быстрый взгляд через плечо в полной уверенности, что щенок остался далеко позади, но тот, не отставая, упрямо следовал за ним. Олег Васильевич удивился тому, как легко можно расположить к себе живое существо, проявив к нему всего лишь чуточку внимания и ласки.
Парковая аллея заканчивалась, упираясь в широкую улицу с мелькающими в обе стороны автомобилями. Латышев вынужден был остановиться ещё раз. Щенок позади него так же нерешительно замер. Дальше пускать малыша было опасно: