Что касается назойливых журналистов и черт характера Жоржа, я согласен с мнением Людмилы Славовны. Относительно же отказа от «литсотрудника» скажу, что это не был отказ от воспоминаний, это был отказ от помощи в их написании. «Я сам!» – принципиальная позиция Жоржа. Имелось в виду: «Если и когда захочу написать что-то, я сделаю это сам».
Итак, в этой эвереттической нити появился главный исполнитель указания президента Путина от 8 ноября 2006 г. Может быть, при иных реконструкциях окажется, что эту роль исполняло другое лицо и мое видение появления записи Жоржем Абрамовичем имени и фамилии Владимира Ивановича Бойко на ксерокопии статьи Владимира Лоты из газеты «Совершенно секретно» вовсе не главное, а какое-то тонюсенькое ветвление альтерверса. С эвереттической точки зрения, это совершенно неважно – все нити, независимо от их «вероятностной толщины», равно реальны. Так что продолжу свою эвереттическую реконструкцию этого волокна альтерверса.
К вопросу о конструкции «информационной бомбы ГРУ»
Одной из главных трудностей, стоявших перед Владимиром Ивановичем, был вопрос о том, что же из сделанного Жоржем как разведчиком может быть представлено «широкой публике» в качестве его достижения, достойного высокой награды.
Конечно, можно было туманно сообщить о неких «атомных секретах». «Туман» в данном случае вполне объясним и был бы принят публикой, но тогда вместо «информационного взрыва» результатом работы журналиста В. Лоты был бы «информационный пшик», полная аналогия с «ядерным пшиком».
Дело в том, что термин «пшик» – означает на языке конструкторов атомного оружия «неполный атомный взрыв», при котором хотя и происходит ядерная реакция, но бо́льшая часть урана или плутония отбрасывается от активной зоны, не успевая в нее вступить. Это ядерный взрыв с очень низким КПД. Случается, когда по тем или иным причинам критическая масса возникает при недостаточном усилии сжатия делящихся материалов.
Разумеется, как журналиста Владимира Ивановича это не устраивало, на таком материале ему хотелось «блеснуть».
К этому моменту «активную информационную зону» разведчика Дельмара питали слова – «личное проникновение», «атомный ад», «Ок-Ридж», «плутоний»… Что еще можно «вогнать» в нее вместе с фамилией «Коваль»?
К сожалению, никак нельзя раскрывать его работу в 1941–1942 гг., тогда очень важную, но никакого отношения к атомной разведке не имевшую. Позже, уже после присвоения Ж.А. Ковалю звания Героя России, В. Лота «проговорится» об этой стороне деятельности разведчика Дельмара, который
«отправился в США, для того чтобы проникнуть в тайны производства химических отравляющих веществ и смертоносных бактерий <Выделено мной – Ю.Л.>»[147].
Тема эта сегодня вряд ли годится для пиара. А жаль! Ведь именно в это время он действовал как «настоящий разведчик» под руководством