– Марина умерла, – сиплым шепотом ответил Артур.
Дима приподнял бровь. Ничего не перевернулось у него внутри. Он не почувствовал ни боли, ни раскаяния. Только жалость. Марина была хорошей подругой, умной женщиной и замечательным врачом. Если бы она только не влюбилась в него по неосторожности…
– А еще… – и Артур открыл перед Димой двери кабинета. – Ты только не шуми. Мне сегодня таких трудов стоило ее успокоить.
Дима вошел внутрь, отметив, что в кабинете практически ничего не изменилось. Все те же стеллажи с книгами, длинный деревянный стол, заваленный бумагами, удобный кожаный диван, на котором он сидел когда-то с матерью…
Единственное, что никак не вписывалось в сдержанный и такой знакомый интерьер, так это маленькая детская кроватка. Димины ноги бесшумно ступали по ковру, а сзади доносился сбивчивый шепот Артура:
– Я не могу оставлять ее дома. Я ведь постоянно на работе, понимаешь? А сиделки… Ну, не могу я оставить дочь Марины сиделкам! Пусть даже она и не моя дочь…
Дима подошел к кроватке и посмотрел на девочку. Та безмятежно спала, укутанная белым одеялом. Он мог бы назвать Артуру тысячу причин, чтобы доказать – он не мог стать отцом этому ребенку, убедить его в своей правоте, пожать руку и сказать: «Пока, дружище, разбирайся с этим сам». Но слова застряли в горле, стоило ему взглянуть на девочку. Мысли спутались, и он почувствовал прочную связь, которая тут же установилась между ним и ею. Точно прочный канат, она натянулась, связав их в единое целое.
Лицо его шестилетней дочери так же сужалось к подбородку. У нее был его нос, и, Дима был уверен, что и цвет глаз достался ей от папы. Только черные прямые волосы напоминали о матери.
– Марина умерла при родах, – говорил Артур. – Плод рос очень быстро, видимо, из-за твоих генов. Ты ведь… Ты ведь Другой. Марине пришлось рожать уже на пятом месяце, плюс ее возраст, сам понимаешь, – Артур тяжело вздохнул. – В общем, началось сильное кровотечение, и врачи ее не спасли.
Слова Артура вливались в Димины уши, словно поток ярких образов. Таких ярких, что Диме вдруг показалось, что он видит роды собственными глазами, слышит, как кричит от боли Марина, как Артур всхлипывает возле нее, а потом установившуюся в палате тишину прорезает первый вопль его дочери. Дима сконцентрировался и мысленно оборвал связь с эмоциями Артура.
– Я назвал ее Кора. Это в честь моей бабушки. Я ведь растил её…
Девочка вдруг пошевелилась, и Дима, шарахнувшись от нее, стрелой вылетел из кабинета. Артур поспешил за ним.
– Ты что делаешь? – мужчина бесшумно закрыл за собой дверь.
– У меня дочь! – Дима заметался по лестничной площадке. – Дьявол, дочь!
– Но это же здорово! – с воодушевлением воскликнул Артур. В этот момент Диме захотелось свернуть ему шею. – Я бы сказал, это вообще феномен! Калеки не могут воспроизводить себе подобных. Все мои исследования подтверждали это! Вы все бесплодны!
– Как чудесно! –