– Ни фига себе!
– Какая тачка!
– А она еще двигается?
– А можно потрогать?
– Пошли вон отсюда! – прикрикнул на них Дима. Мальчишки ретировались, а он еще долго улыбался, глядя им вслед. Однако постепенно улыбка сползла с его лица. Пришло время во всем разобраться, и юноша вздохнул: – Только бы ее не хватил удар, когда я войду.
На площадке второго этажа сильный приступ кашля заставил Диму остановиться. Он отбросил окурок в сторону и рухнул возле окна не в силах восстановить дыхание. В глазах помутилось, и прошло несколько долгих минут прежде, чем Дима осторожно поднялся и неспеша преодолел последний пролет.
Остановившись у обшарпанной двери цвета детской неожиданности, он позвонил. Через какое-то время понял, что жмет на звонок слишком долго, и с испугом отдернул руку. Дверь распахнулась, и молодой человек увидел перед собой согбенную старуху, разозленную чьим-то ранним визитом. Редкие пучки волос торчали в разные стороны, говоря о том, что их обладательница только-только подняла голову с подушки. На ней мешком висел потертый халат в цветочек когда-то ярко-синего цвета, а под ним виднелась белая ночная рубашка в пол. Покрасневшие глаза смотрели на Диму, не узнавая.
– Вам кого? – голова Виктории подергивалась.
– М-мам, это я, – запинаясь, выдавил Дима, слишком пораженный тем, как изменилась его мать. – Это я, Дима. Узнаешь?
Какое-то время Виктория стояла, пошатываясь. Держась одной рукой за ручку двери, другой она нервно одергивала халат. Глаза ее бегали по Диминому лицу, и как только в них появилась толика узнавания, Виктория начала падать. Дима с легкостью подхватил ее, перетащил через порог и пинком закрыл дверь. Он поднял маму на руки и отнес на кровать.
В их маленькой квартирке царил бардак, который шокировал Диму больше, чем внешний вид матери. Раньше, в те дни, когда Виктория была моложе, и уборка не страшила ее трудолюбивые руки, здесь всегда было чисто. Теперь все вокруг кричало о том, что пожилая женщина не справляется с домашними делами.
Затертый паркет покрыт липкими пятнами, его не мыли уже много месяцев. Нестиранная неделями одежда, разбросанная по всей комнате, источала кислый запах. Через заляпанные посеревшие окна солнечные лучи с трудом пробивали себе путь. Дима боялся представить, что теперь творилось у старой матери на кухне.
Юноша оглянулся. Ящичек, в котором Виктория хранила лекарства, стоял на прежнем месте, и Дима быстро отыскал флакончик с нашатырным спиртом. Вскоре глаза Виктории распахнулись.
– Это мне снится, – прошептала она, глядя на сына.
– Мам, это правда я. Наверное, стоит вызвать врача…
– Нет…
– Но тебе же совсем плохо! – Дима встал на колени возле кровати.
– Нет, – повторила Виктория уже тверже. С трудом она сфокусировала взгляд поблекших глаз на сыне. – Ты должен позвонить Артуру. Его номер висит над телефоном.
– Артуру?