Де ла Кастри скосил глаза, не отрывая подбородка от Диминой головы.
– Да. А ты разве нет?
– Нет.
– Может, тебе все-таки купить очки?
Дима скривился.
– Может, тебе заткнуться?
– Я серьезно.
– Я не буду носить очки!
– Да что в этом такого?
– Ты же будешь угорать надо мной!
– Неправда, клянусь…
Дима тяжело вздохнул и протянул руку.
– Посмотри теперь на дерево во дворе.
– Там вроде как чернеет что-то…
Дима кивнул.
– На подоконнике ложбинка от веревки. Я привязывал ее к кровати, чтобы спуститься вниз и забрать велосипед. Так я уматывал из дома, если родители наказывали меня. А там, на дереве, у меня был маленький домик. Его выстроил для меня отец.
– Он, поди уже, развалился от старости.
Дима пожал плечами, а потом мягко убрал руки Габриэля со своих плеч. Де ла Кастри вернулся к двери, где стояли чемоданы, слегка припадая на правую ногу. Он бросил чемоданы на кровать, и в воздух мгновенно поднялись белые облачка пыли.
– Ты снова хромаешь.
– Правда? – удивился Габриэль. – Я и не заметил.
– Ты теряешь силу вдали от замка…
– Ну и что? – мрачно пробормотал Габриэль, вытряхивая вещи, и Дима посчитал за лучшее больше не приставать к нему. Он поднял металлическую коробочку с пола и направился к двери.
Слова Габриэля остановили его, когда он уже стоял на пороге:
– Вот видишь…
Дима обернулся и посмотрел на друга.
– …ты снова мне нужен.
– Это меня не радует, – Истомин как будто пытался оправдаться.
– Правда?
– Мне никогда не доставляло удовольствия видеть тебя слабым, если ты об этом.
– Но моя слабость составляла смысл твоей жизни, – произнес Габриэль, продолжая копаться в вещах, делая вид, что то, что они сейчас обсуждают, вовсе не так уж важно.
Дима почувствовал ярость, всколыхнувшую сердце, словно осадок на дне бокала с вином. Что-то похожее он чувствовал, когда впервые ударил Габриэля в стенах парижского борделя. Чем закончилась та перепалка, Дима помнил еще слишком хорошо, поэтому заставил себя глубоко вздохнуть и успокоиться.
– Моя любовь к тебе составляет мой смысл жизни, – холодно ответил он и хлопнул дверью.
Вернувшись в свою комнату, Истомин в раздражении бросил на кровать столь драгоценную в прошлом коробочку. Какое-то время Дима просто сидел рядом с ней в полумраке пустой комнаты, пытаясь вспомнить, откуда у него вообще появилась эта коробка. Он нашел ее на улице? А, может, мама хранила в ней сладкое? Но память надежно хранила свои секреты.
Подняв с пола сумку, Дима вытряхнул ее содержимое на кровать. Самозарядный автоматический пистолет подпрыгнул на прогнившем матрасе. Дима взял пистолет, ощущая его тяжесть в руке, его холодную