– Почему ты так? Ты никогда не бил меня! – ее обида в голосе и горечь уже давно перестали трогать что-то внутри него, но он посчитал нужным ей ответить.
– Ты разрушила все, что у меня было. Тянула из меня жилы и не обращала внимания на мои слова. Я говорил: дай развод. Я говорил: терпение не вечно. Я говорил: не лезть к моей женщине. Ты плевала на мои слова. Я слишком долго отплачивал тебе за то, что было сто лет назад. А ты, в благодарность за поддержку, вонзила мне нож даже не в спину, а в сердце, – на куски его порезала. Но я терпел. А сейчас терпение кончилось, и ты сама виновата.
Ирка не стала ничего говорить, просто ушла, и дверь за собой закрыла. А Шах, наконец, смог руки из карманов вытащить и увидеть, как они дрожат.
Он никогда не бил женщин, никогда. И он не получил удовольствия от того, что сделал, но и стерпеть ее слов просто так не смог.
Ирка слишком долго тянула из него все: нервы, деньги, эмоции. А он позволял ей это делать, пытался защитить тех, кто дорог. Теперь что? Сашка? У Сашки все зашибись просто, нашла себе парня и скоро выйдет замуж. Говорит, что он ее любит, а если любит, значит примет любой, всякой.
Такой должна быть любовь. Такую он сам переживает и чувствует. Свое Золотце он любит всякую: сломленную, убитую, раздавленную, веселую, – любую. Он любит ее без детей… и с детьми любить будет. Любит ее со всем прошлым. Со всей ее чокнутой семьей.
Вопрос в том, будет ли она любить его, когда узнает то, что он скрывал и старательно прятал о своем прошлом? О том, что не знают ни Артем, ни Марина?
Жил на краю… Сейчас жил на краю, когда в любой момент мог сорваться и самому себе не мог сказать, что будет.
Но руки продолжали трястись, а кровь бурлила от ярости и адреналина. Пульс барабанил в ушах так, что башка раскалывалась. И дышал с трудом, насильно пропихивал воздух в легкие, чтобы не сдохнуть к чёртовой матери.
Ему нужна Таня и Маришка.
И если одна находилась в получасовой доступности, то вторая была на отдыхе: медовый месяц, чтоб их всех!
Но толковый экономист, бухгалтер и аудитор в одном лице ему был жизненно необходим.
А еще юрист или лучше даже адвокат.
Деньги были, но не столько, в свободном доступе. Он, бл*дь, не хр*нов олигарх. Придётся выводить деньги из оборота, а потом думать где их взять, чтоб все не рухнуло в задницу.
– Сава?
Артем стоял в дверях и, не боясь нарваться на гнев шефа, зашел в кабинет и прикрыл дверь. По его лицу Шах понял, что еще не все дерьмо на сегодня глотнул.
– Что? Говори!
– Грознин умер два часа назад.
– Вика знает?
– У нее отключен мобильник, Максим дозвонился мне.
– Ясно. Дозвонись Лехе и пусть пока у Золотца мобильник продолжает быть отключен.
– Может лучше…
– Я тебя не спрашивал, что лучше. Я ей сам скажу.
– Это ее сломает.
– Поэтому я ей сам скажу.
– Поедешь в аэропорт?
– Сначала к Тане, потом в аэропорт.