Сейчас полуостров Какумяэ вошел в состав города, но мало что изменилось за последние двадцать лет, даже, наверное, поросло быльем. На фоне шикарных коттеджей – заросли и заболоченные старые пограничные советские заставы. Какой-то налет пыли и паутины на всем, даже на лесе. В самой оконечности полуострова есть такое место, где пересекаются координаты и стороны света, где находится один из метафизических центров моей необъятной вселенной. А теперь там могила визионера, который умер в 2000-ом году. Об этом говорит надпись на дощечке, прибитой к новой деревянной лавочке.
Когда-то я встречала рассвет, сидя на этой оконечности полуострова. Напротив полуострова маленький песчаный островок, где всегда много птиц, птичий базар. Чайки и лебеди, утки и черные кормораны – гомон, полеты, переполох. В обрывах живут ласточки – стремительные птицы, предвозвестницы дождей… Силуэт ласточки и василек – национальные эмблемы Эстонии. Измерение птиц и моря вселяет надежду на неизменность основ бытия.
Дачи нашей, мы строили ее с папой своими руками, больше нет, на ее месте вырос огромный многоэтажный особняк, а вот елочки, которые я выкапывала в лесу, привозила на тачке и сажала вдоль забора – они растут, и они теперь высокие, и им столько же лет, сколько мне сейчас. И мне кажется, что, несмотря на то, что дом наш снесли, это место хранит воспоминание о нем и о нас, и о наших счастливых днях. Новые владельцы нашего участка сменяют один другого, а мне все снится один и тот же сон, что я вхожу в дверь нашей дачи, и там все так, как было в детстве, иногда во сне со мной папа и бабушка. Наверняка и нынешние владельцы, которые все же снесли нашу дачу, скоро сменятся, и они будут меняться до тех пор, пока мне не перестанет сниться один и тот же сон, и до тех пор, пока души моих предков не обретут вожделенный покой.
Да, от бабушки в наследство мне досталась однокомнатная квартира в Москве, куда я перевезла остатки дедушкиной мебели, способные уместиться в однушку в хрущевке, архивы, переписку предков. Квартиру эту я освятила, после смерти отца сделала там ремонт, теперь вот поменяла окна (моя знакомая художница вынесла вердикт «окна – это душа дома»), сменилась душа, освежилась, надо бы поменять батареи и обновить пол. А вообще квартира теплая, уютная, светлая. В ней хочется молиться. Ах да, хорошо бы купить пианино и поставить туда, где оно стояло. Пианино, когда я стала сдавать квартиру, пришлось отдать музыкальной школе. Да и не жалко, это был фанерный пустой инструмент Заря…
После переезда в Москву, рано сделав ошеломительную карьеру, перепробовав все виды кайфа и запретных плодов, из-за своих экспериментов и падений в адову бездну я потеряла почти всех друзей. Хотя, может, это были и не друзья вовсе.
Мы застали Москву 90-х, когда свобода, сдерживаемая до этого железным занавесом, вдруг хлынула