Правда о маяках. Книга пилигрима. Виктория Прессман

Подумал Бог. «Как трудно быть Богом», – подумал падший ангел. Я шла, наполненная до краев тобой. Ты была во мне, новая весна. Последняя ступень. Предельная свобода. Бог умер. Бог воскрес. Я шла по апрельскому снегу долгой зимы, несла вербы в черной сумке с британским флагом, которые безнаказанно нарвала неподалеку от моря. Откуда-то подул ветер новых смыслов. Я вспоминала Орфея, Фауста, степного волка, Тиля, старого доброго истукана, который до сих пор держит мою руку. Хотелось все разрушить, отшелушить все слои, докопаться до сути.

      Если бы никто никогда не сказал мне и слова о Боге, кем был бы Он для меня? И как бы я звала Его? Как бы это выстраивало мою жизнь? Верим ли мы в готовые формочки или смотрим глубоко в сердце? Все намного больше, свободней, непредвзятое, спонтанное, живое, всегда есть и всегда танцует. Вы знаете как ломается лед, как прорастает свобода, как гудят небеса????

      Все хотят быть святыми, – даже те, кто про это не знает, но быть может догадывается как о луче света в царстве теней, не догадывается о царстве теней, слышал что-то про реку в стране мертвых, слышал что-то о караванах везущих заморские невиданные дары. Когда то все было до, и снова стало после, когда-то ветер водосточных труб мне весть принес, что в каждой капле море. И я смотрю как пузырьки шампанского поднимаются вверх, как капли дождя падают вниз и я вдруг чувствую запахи осени в этой не- наступившей еще весне…

      Все хотят быть святыми: рокеры, кокаиновые барыги бомжи, пропойцы, продажные женщины и продавщицы фруктов на развес. Все снимают шляпу и учтиво кланяются, как будто одевают старый костюм висевший в шкафу для особых случаев. Приобщение к святости – это всегда особый случай. Все радуются весне, стыдливо ввинчивая в песок красные отягощенные зимой ноги. Все напьются еще до того как мясо будет готово.