Википедия
Звезда, не знающая заката
Путешествие из Таллина в Москву и обратно
Жизнь человека, дитя мое, есть скорбь,
ибо она проходит в изгнании.
Иосиф Исихаст
…ибо не имеем здесь постоянного града,
но ищем будущего.
Послание к Евреям 13:14
Глубокой ночью попутка везла меня из Таллина в Москву. Машина ехала сквозь туман, и вдруг из темноты высветилось название городка Vastse Kuuste, ничем не примечательного места, кроме, пожалуй, того позабытого факта, что здесь много лет назад родился барон Отто фон Унгерн Штернберг. Барон принадлежал к древнему воинственному роду, ведущему свое начало от Атиллы. Среди известных представителей рода были пираты, храбрые воины, рыцари тамплиеры, – всех их объединяла склонность к увлечению мистикой и оккультизмом. Поговаривают, что некоторым удалось достичь бессмертия.
В силу плохой видимости наш Рено подпрыгивал на всех ухабах, как почтовая карета вековой давности… заснуть не представлялось возможным. На темной трассе машины разбивались за нашей спиной, а мы как ни в чем ни бывало продолжали свой путь сквозь ночь – омофор неба стелился невидимой росой затянувшейся ноябрьской оттепели. Мой любимый месяц пустынников и умирания закрывал бутон, упокаивал мертвых. Засыпала земля, запоздалые птицы летели как бы нехотя на юг, а те, что остались, пели по-весеннему – весело и игриво. В закрытии и засыпании заключена сила высвобождения. Когда-нибудь все уравновесится, придет в баланс – вертикаль и горизонталь, вражды больше не будет… Прошлое, настоящее и будущее сойдутся в одной точке, соберутся в покой направления света, нагонит весна осень, а лето зиму, и исполнятся все мои заветные желания – у меня будет свой дом в цветущих, несущихся под небом полях.
В ганзейском Таллине, в Ревеле когда-то началась моя жизнь и у нас когда-то был дом. Всегда надо искать сердце града, его сакральный центр, тогда более внешние, плотные измерения сами собой достраиваются до полной картины, и город предстает такой родной, такой понятный и любимый – как на ладони. Сердцевина града – Тоомпеа… Здесь по преданию похоронен Калев, и его жена Линда носила камни, чтобы соорудить холм над могилой любимого мужа. Так появился Вышгород – место высокое. Домский собор Девы Марии и Парламент Эстонии соответственно являются духовным и политическим центрами сердца высокого града… На длинном Германе развевается флаг, триколор – земля, море, воздух. Львы и дубы красуются на обложках эстонских паспортов. Когда-то Тоомпеа был обособленным от нижней части Таллина городом, на ночь ворота, ведущие на Вышгород, закрывались. Домберг являлся столицей эстляндского герцогства, тогдашней военной и духовной элиты, а в нижней части шумел ремесленный, купеческий, ганзейский танилинн. Корабли заходили в порт, в городе наблюдалось смешение языков, толчея и гомон, торгаши и ремесленники со всех концов земли ступали на землю датского града и привносили в общий орнамент невидимой карты города что-то свое, неповторимое, уникальное.
Тихий, таинственный Таллин, в котором я родилась, его уже почти больше не осталось. Евросоюз и эпоха коммерции и потребительства вытеснили с карты мира сказочный уютный чистый и тихий город, который был намного более эстонским в составе Советского Союза, чем в составе ЕС. Отголоски той камерной самобытной Эстонии можно почувствовать отчасти в Хаапсалу или в Раквере, в эстонской провинции. Когда я была маленькая, папа любил гулять со мной по тихим таинственным улицам Вышгорода, рассказывать легенды средневекового города – вот дом пирата, где когда-то жил потомок злодея с острова Даго, вот мой любимый дворик с ржавыми пушками, где, по словам отца, «жила снежная королева».
Что люди ищут в средневековом портовом Ревеле? Что радует глаз заезжих туристов? Графика крыш на фоне молочного заката, густого от запахов корицы, кофе и моря, караваны заморских торговцев, большие корабли, яркие краски северного неба. Быть может, кто-то из них видит старые дубы-колдуны, камни доледникового периода, колодцы ведьм, подушки Калеви Поега… Или публичные дома, казино, кабаки, которых просто не счесть. Что видят здесь эти зеваки туристы – вечные дети закатившейся старушки Европы – падение нравов или традиционность, иногда граничащую с ханжеством, равнодушием, провинциальностью. Какие корни открываются им в Ревеле – датские, русские, немецкие, шведские, угро-финские? Безусловно, есть в Таллине свой шарм, своя изюминка – нежный густой воздух, сотканный из песка, пряностей, моря, сосен… Все как будто парит в воздухе, и дует свежий ветер и надувает паруса, ловит птиц и чьи-то мысли.
Парит мой ум, а машина продолжает ехать из Таллина в Москву…
Я всегда приезжаю или временно возвращаюсь в Москву, когда в этом городе происходят эпохальные события – смена политического