Несколько секунд он продолжал стоять в дверях, медленно переводя пристальный, изучающий взгляд то на лицо девушки, то на дуло ее пистолета. Потом мужчина в нерешительности потоптался на месте и, наконец, сделал шаг вперед, но тут же, к сильному изумлению Нэнси, он упал на колени и с мольбой протянул к ней руки. Теперь пистоль смотрел прямо в лоб ночного гостя, куда-то между светло-голубых глаз, мгновенно наполнившихся откровенными слезами.
Он молчал и смотрел на Нэнси, а слезы текли по небритым щекам. На его лице читалось выражение полнейшей растерянности и как будто безграничного счастья. Наконец, несколько раз проглотив слюну, мужчина заговорил тихим, дрожащим от волнения голосом.
– Три года, – всхлипнул он так жалостливо, что девушка слегка опустила пистолет, отводя дуло от лица мужчины. – Три года… девять месяцев… и двадцать два дня я не разговаривал… ни с одним… человеком.
– Соболезную, – пожала плечами Нэнси. – Хотя это и странно. В Доминикане полно народу… и местные, и туристы. Не знаю кого больше.
– Позвольте, – попросил он и его глаза округлились, загорелись бесовским огоньком. – Позвольте… я ущипну вас.
– Вот еще! – воскликнула девушка и на всякий случай сделала шаг назад, снова вскинув пистолет. – А больше ты ничего не хочешь?
– Я не могу поверить… своим глазам, – пояснил он, подползая вслед за Нэнси на коленях и с протянутыми руками. – Только так… я смогу убедиться, что вы не мираж… не плод моего помешавшегося воображения.
– Я не мираж, – утвердительно заявила девушка. – Но щипать меня не надо… Да, и встань с колен. Что ты ползаешь за мной?
– Как скажете, – улыбнулся мужчина и осторожно поднялся на ноги.
– Сядь за стол, – скорее приказала, чем попросила Нэнси. – Вон туда. Подальше от меня.
Мужчина послушно кивнул и сел на скамью. Девушка села напротив него. Она положила пистолет на стол перед собой и с прищуром заглянула в глаза мужчины, все еще мокрые от слез.
– Ну, что? Ты вроде неопасный… Давай знакомиться?
– Давайте, – зачарованно выдохнул он.
– Как тебя зовут?
– Бен… Бенжамин Ганн, госпожа, – учтиво склонив голову к груди, представился тот.
– А я Нэнси, – улыбнулась она, отметив для себя, что пышное платье восемнадцатого века и дорогие украшения идут ей на столько, что незнакомый мужчина, пусть и лестно, но счел ее великосветской дамой.
– Я был в северной части острова, близ холма Фок-мачты, когда услышал крики попугаев, – быстро и взволнованно заговорил Бен Ганн. – Я сам обучал птиц некоторым фразам, чтобы… не сойти с ума без общения… Но эти говорили не то, чему я учил их. Они говорили… будто на другом языке.
– Это русский язык, – смущенно опустила взгляд Нэнси, догадавшись, что мужчина услышал обученных ею попугаев.
– Русский?
– Не литературный,