сеешь недоброе, мол…
Мой темперамент меня порвёт,
молодость и рок-н-ролл,
тяга к ответам – глобальным и – нет,
формула, план и забой…
Может ли быть музыкант и поэт
просто самим собой?
Небо шепчет
В старой маске, с больным оскалом,
в переливах идей и планов,
чёрным волком среди баранов
я крадусь по лесам и скалам.
Складник бьётся в кармане о фляжку
с дорогой золотой отравой.
А на фляжке – орёл двуглавый —
он – размашист, я – нараспашку.
Мух не ловит он, я – всеяден,
мы по духу – родные, ближе —
я не так же отлично вижу,
и от этого хмурь во взгляде.
Это место похоже на Припять,
я там не был, но видел кадры.
Здесь куплеты звучат, как мантры,
здесь мне хочется больше выпить.
Речь не только об алкоголе —
всеми чувствами пью пространства.
До зевоты устав от пьянства,
я зарядку ищу в глаголе.
Я снимаюсь в арт-хаусном клипе —
подтанцовка и первый голос.
Распылив ледяную морось,
небо шепчет «займи, но выпей».
Сигареты торчат земные,
в поднебесной курилке – дымно.
Обязательно будет стыдно
за ближайшие выходные.
Разговор со счастьем
Ночь подходит к концу.
Окосевший – тоской,
я сижу в кабаке.
Подлецу всё к лицу.
Сигарета в зубах,
непочатая стопка в руке.
Я скулю, как щенок,
потерявший внезапно родное тепло.
Стены, пол, потолок…
Лишь бы взгляд —
не на севшее рядом трепло.
Мой колючий забор
всё равно пропускает чужие лучи.
Не лепи разговор,
но, пожалуйста,
сердцем прошу – не молчи.
С ярко-рыжих волос
луч зелёный скользнул
в стопку горькой воды,
отвлекая всерьёз
от непрошеных давящих
строк череды.
Ты напротив, легка,
я – с печатью печали
на сморщенном лбу.
Не видать рюкзака,
но безумную тяжесть ношу на горбу.
Улыбаешься мне, понимаешь —
не выход – отчаянно пить.
Мы с тобою на дне,
от того, что когда-то взахлёб
приключилось любить.
А, казалось бы – вот – это чувство
должно окрылять, не ломать.
Не уходит, живёт…
Но больней с каждым днём
продолжает колоть и сжимать.
Ночь подходит к концу.
Между парой хитов
надо вызвать такси.
Пусть подъедет к крыльцу…
Но, пожалуй, ещё пятьдесят принеси.
Верю, хватит уже.
Знаешь,