Так невыносимо жжёт в груди…
Всё-таки одной ничтожно мало
ночи из эмоций до вершин!
Взгляд твой отпечатался в глубинах.
Ты – одна. Я тоже здесь – один.
Почему? Запутались в причинах.
Память заставляет вновь гореть.
Поцелуи, смех, дыханье, ласки…
Остаётся – жить, работать, петь…
Ждать когда мы снова снимем маски.
Кайф
С одной мечтая быть навеки,
её вдыхая, как духи…
Я о желанном человеке
пишу влюбленные стихи.
О том, как жажду раствориться
в той возбуждающей красе,
в которой умудрились слиться
мои пути-дороги все.
Искал тебя, шагал не с теми…
Когда нашёл – пустился в цвет.
Вот так моё настало время,
когда меня счастливей нет.
Я так хочу тебя, родная,
во всех значениях «хочу».
Моя натура заводная,
моя головушка дурная —
я слишком дорого плачу…
За то, что быстро не взрослею,
способен людям доверять,
мечты заоблачные клею,
ещё – хвостом могу вилять…
Не осуждай, когда вот что-то
я с жизнью делаю не так…
Я сам себя тащу в болото,
порой, как подлинный дурак.
Я повзрослею, подытожу…
Одно сказать тебе могу,
ты плюнь в мою тупую рожу,
коль не прибавится в мозгу.
Люблю тебя, да – это странно…
Но было бы ещё странней,
что извержение вулкана
я бы изгнал из серых дней.
Я принял всё – дожди, метели,
я кайф ловлю от страстных встреч.
Так неужели, неужели
не стоит мне это беречь?
Я буду сильным, буду драться,
тебя вдыхая, как духи,
за кайф из пепла возрождаться,
писать влюблённые стихи.
Забава
Мы пишем жизнь не с красной строчки.
Порой, абзацев не найдётся.
Оставить чистыми листочки —
нет, никому не удаётся.
Наш каждый день – атака, вызов,
но чаще это – оборона.
Не уклониться от сюрпризов
в пути от пользы до урона.
Пытаться вглубь засунуть чувства,
оставить правила, рефлексы —
часть современного искусства —
быть там, куда приводят рельсы.
Но невозможно сохраниться,
всегда неловко остаются
бездарно белыми страницы.
Черновики с годами рвутся.
Мы пишем, книги заполняем,
рисуем нужные картинки.
В душе себе не позволяем
фотографировать снежинки.
Да, так бывает – на бумаге
нет новых строк, нет иллюстраций.
Страницы – белые, как флаги.
А ты устал, ты хочешь сдаться.
Но мы –