Я молчал, позволив ей срывать злость. Смотрел, как убегают через степь к полям гонимые ветром ковыльные волны. Как жарит стоящее в зените солнце, как вокруг него кругами, медленно и величественно парит, покачивая крыльями, коршун. Злые слова обиженной девчонки тонули в стрекоте невидимых кузнечиков.
– Дурень! Не принимаешь наших обычаев? Так не пей кровь первой добычи!
«Ну да, конечно, мне все объяснили заранее».
– А раз омочив губы, вылей остаток наземь, как велит ритуал!
«Если честно, девочка, меня достали ваши дикие ритуалы».
– Зачем ты отдал флягу мне? Ну, кто, кто тебя надоумил только? Уж не Лист ли?
«Да, конечно. Будь ты повнимательней, маленький следопыт, поняла бы, что я лишнего раза не обернусь к Ясеню. Кому еще я мог отдать флягу?»
– Триста лет… триста лет не было союзов на крови, и вот приходит какой‑то чужак… – Она снова заревела, уткнулась лицом в хлеб.
– Постой, погоди. – Я попытался заставить ее поднять голову, посмотреть мне в глаза. – Ты что хочешь сказать? – Тут только до меня начало доходить. – Хочешь сказать, что Ясень взбеленился так потому, что я совершил какой‑то там ваш древний ритуал… и мы теперь… вроде как обвенчаны?
Она закивала мелко и, давясь слезами, надкусила круглую булку.
– Это древний обычай, – подтвердила она, шмыгая носом. – Чтобы взять девушку в свой дом, юноша должен заплатить родителям выкуп. Но если юноша беден или родители не хотят отдавать за него дочь, юноша может поступить иначе. Убив на охоте зверя и выпив его крови, он дает избраннице пить из того же кубка. С этого момента душа убитого зверя связывает их, и уже никто не может им помешать… – Кажется, ей удалось, наконец, успокоиться, она положило мясо поверх хлеба и впилась зубами в импровизированный гамбургер.
– Но ты же могла отказаться? Не принять кубка?
– Ага, могла бы… И отказалась бы, если бы тебя, дурака, не пожалела!
Глядя, как она давится сухим мясом, я протянул ей флягу с водой. Она кивнула благодарно, уселась на куртке поудобнее.
– Тебе повезло бы, если бы Ясень тебя убил. Или, может, ты не боишься гнева клана? Где это видано?! Человек, претендующий на девушку ктранов! Ты жив еще только благодаря тому, что ты теперь мой муж! Никто теперь не посмеет тронуть тебя и пальцем…
Я глянул на нее с удивлением. В последних словах мне почудилось торжествующее злорадство. Видимо, моя новоиспеченная жена решила для себя что‑то.
Рокти спешно запихнула остатки походного гамбургера в рот, проглотила, не жуя, запила водой и поднялась, отряхивая крошки с колен.
– Пошли! Иначе рискуем провести ночь по эту сторону частокола. В Торжке нет гарнизона, никто не станет отпирать засов ради нас.
Я понял, что так и не успел толком поесть, глубоко вздохнул.
– Ну, идем же, – Рокти не услышала моего вздоха, она сидела уже верхом и в нетерпении перебирала повод. Мне пришлось‑таки карабкаться