– He знаю, но, во всяком случае, у одного из них была борода.
– Темно-коричневая?
– За это, сэр, поручиться не могу.
– Одет в серое?
– Вроде бы да, сейчас многие джентльмены предпочитают серое. Он брал билет в страшном возбуждении и бросился на платформу, как только раздался первый свисток.
– Это Джордж! – воскликнул Роберт Одли. – Спасибо, Смитерс, больше я вас беспокоить не буду.
Роберт направился к дверям и, выйдя из здания вокзала, сказал, обращаясь к самому себе:
– Ясно как день, это – Джордж. Ему, видимо, в очередной раз стукнуло в голову, и он укатил в Лондон, не перемолвившись со мной ни словечком. Ну что ж, завтра утром я сам уеду отсюда, а сегодня вечером… А сегодня вечером я отправлюсь в Одли-Корт познакомиться с дядюшкиной молодой женой. Раньше семи там обедать не садятся. Если я пойду через поля напрямую, я успею вовремя. Боб – то бишь Роберт Одли, – с тобой творится черт знает что: ты влюбился в собственную тетушку!
Глава 11. Синяки на запястье миледи
Роберт нашел сэра Майкла и леди Одли в столовой. Миледи сидела за роялем на стуле с винтовым подъемом и перелистывала ноты новейших музыкальных пьес. Когда дворецкий объявил о прибытии мистера Роберта Одли, миледи, шурша шелковыми оборками, повернулась на месте и затем, выйдя из-за рояля, присела перед племянником, состроив ему очаровательную гримаску.
– Благодарю за соболей, – промолвила она, поигрывая маленькими пальчиками, сверкавшими от множества колец, усыпанных бриллиантами. – Благодарю за прекрасных соболей. С вашей стороны было чрезвычайно любезно не отказать мне в моей просьбе!
Роберт почти забыл о том, что во время поездки в Россию он купил партию соболей для леди Одли, и к тому же мысль о внезапном исчезновении Джорджа Толбойза настолько занимала его ум, что до него даже не сразу дошло, о какой такой «чрезвычайно любезности» толкует ему эта бесспорная красавица.
– Представляете, – сказал он, обращаясь к сэру Майклу, – этот болван – я имею в виду моего друга, – не предупредив меня, укатил в Лондон!
– Мистер Джордж Толбойз вернулся в Лондон! – взметнув брови, воскликнула миледи.
– Ужасная катастрофа! – язвительно заметила Алисия. – Пифии в лице мистера Роберта Одли и получаса не могут просуществовать без Дамона, известного миру под именем Джорджа Толбойза[43].
– Он славный человек, – сказал Роберт, пропуская колкость мимо ушей. – Он славный человек, и сейчас, когда я думаю о нем, у меня… у меня душа не на месте!
– Душа не на месте? – удивилась миледи. – Это еще почему?
– Видите ли, год назад у Джорджа умерла жена, и он до сих пор не может примириться с утратой. Он человек мужественный, но это горе оказалось сильнее его. В последнее время он стал часто заговариваться, и я боюсь, как бы он не покончил жизнь самоубийством.
– Вот уж не думала, что мужчины способны на столь глубокие и долгие переживания! – заметила леди Одли. – Мне всегда