На первый взгляд, ничего не напоминает о тех боях: поля с желтеющей рожью, берёзовые рощи, бревенчатые домики. По рассказам полковника Шапошникова узнаю рощу, откуда пошли в первый бой батальоны 771-го полка. До Красного Осовца с опушки через поле – более километра. Представил себя, идущим отсюда в атаку на пулеметы, и стало не по себе. В роще то и дело попадаются заросшие травой воронки, могильные холмики. Нашел и остатки блиндажа, где располагался штаб полка. Где-то здесь погиб красноармеец Чайко, подбивший немецкий танк… Немного воображения, и вижу, как от Пустого Осовца поднимается в атаку немецкая пехота, а со стороны Давыдовичей разворачивается колонна танков… Где-то здесь, у пыльной дороги, могила комбата капитана Евгения Козлова. Но разве найдёшь – время стирает приметы солдатских могил… У села Красный Осовец – тот самый обгоревший дуб, где, как рассказал политрук батареи Евгений Васильевич Иванов, они похоронили четверых наших танкистов. Никаких следов могилы, всё заросло бурьяном.
Подхожу к памятнику на окраине села. Бронзовая фигура солдата, ограда, внутри – четыре широких братских могилы. Сколько же здесь лежит наших солдат… Устинья Кондратьевна Филиппова, жительница села, проживающая в доме неподалеку, рассказала, что у памятника похоронены человек двести наших солдат. «Но не все здесь, в лесу много могилок», – сказала она, и совершенно серьезно стала уверять, что и сейчас по лесу ходят тени погибших, она и сама их видела много раз.
Устинья Кондратьевна как раз собралась в лес за хворостом, поехали на лошадке вместе. По дороге она показала еле заметный холмик в поле: «Здесь мы положили человек тридцать. Как снопов их лежало на поле, как снопов…». Сколько раз мне потом приходилось слышать на длинном пути дивизии от старушек это образное выражение – «как снопов»…
Одна из местных жителей села Красный Осовец передала рассказ своей матери: «После боя, когда наши и немцы ушли, женщины ходили на поле посмотреть, может быть кто-то ещё живой. Один боец был жив, но тяжело ранен, умирал. Увидел нас и говорит: «Снимите с меня сапоги, вам пригодятся…» Вот ведь русская душа: умирает, но позаботился, чтобы сапоги не пропали…
Устинья Кондратьевна укрывала у себя дома отставших раненых, хорошо помнит, что все они были из Горьковской области. Подлечились и ушли на восток, и что с ними стало – не знает, весточки никто не прислал. Найденные же у погибших документы в войну отобрали полицаи, вот и не смогла сообщить родным. Из раненых, которые скрывались в селе, известна только одна фамилия: Лаптев. По рассказам местных жителей, его через некоторое время обнаружили и расстреляли полицаи.
«А церкви у вас в селе что-то не видно, – спрашиваю Устинью Кондратьевну. – С неё по нашим немецкий пулемётчик стрелял…»
Показала