– Вместо того, чтобы заниматься глупостями, устроилась бы в газету внештатным корреспондентом, – сказала Кеша. – Жалко, конечно, что получаешь не журналистское образование, но ничего не поделаешь. Детская блажь стать учительницей дорого обходится.
– Ничего, поработает и без профильного образования, – отрезал Гоша. – Все, Иней, пора браться за ум.
Беседа явно уходила не в то направление.
– Собираюсь завтра покататься на мотоцикле, – повторила я.
– Ты всегда была сплошным разочарованием, – вздохнула Кеша.
– Зачем тратить время… – начал Гоша, но вдруг осекся. В его глазах появилось мечтательное выражение. Мой суровый папаша в молодости был бунтарем. Хипповал, исповедовал свободную любовь. Исследовал подземные ходы. Даже успел в Москве пожить. И на одной из неформальных «тусовок» познакомился с Кешей.
Они ночевали в хипповской «коммуне», спали на полу и заплетали длинные волосы друг друга в косы. И мне не отрезали волос с рождения. Ходили на концерты Цоя и скандировали «Перемен требуют наши сердца». Целовались под дождем. Мчались по ночной Москве на мотоцикле. И чего-то искали. Наверное, Шаолинь.
А потом родилась я. И они, что называется, взялись за ум. Пора было – тяжелое время, начались лихие девяностые. Надо было бороться за выживание. И ребенок требовал внимания, заботы и воспитания. Но они всего этого дать не могли, слишком молодыми были. Оканчивали заочно институты, делали карьеру и превращались в приличных людей. Тоже богему, но богему узаконенную и правильную. А я должна быть идеальной по умолчанию.
Но иногда эти солидные люди на минуту (буквально на одну!) становились самими собой. И, казалось, их Шаолинь близок.
– Прости, Иней, – вдруг тихо сказал Гоша. – Хороших тебе покатушек.
А Кеша промолчала и как-то странно взглянула на меня.
Лишь перед сном она зашла ко мне и спросила:
– Ты влюбилась в байкера?
– Еще не знаю.
– Может, не надо? Хотя… Мотоциклисты любить умеют.
– А что ты хочешь? Чтобы я стала встречаться с хорошим мальчиком-филологом?
– Нет, Иней, не хочу, – замотала головой Кеша. – Лучше уж с байкером.
Она положила свою прохладную руку мне на лоб. Наверное, это означало ласку. А я сбросила ее и резко сказала:
– Только не начинай разговор про секс и средства предохранения. Умоляю.
– Не буду. Раньше надо было, – усмехнулась Кеша. – Теперь-то ты сама многому можешь научить своих престарелых мамочку с папочкой.
Я улыбнулась в темноте. Ироничности у моих родителей было не отнять.
И почти сразу провалилась в сон.
А потом я стала героиней асфальта. Потому что мы с Шадовым катались четыре часа, прерываясь только на заправку.
Страх ушел. И я балансировала на волнах наслаждения, смешанного с адреналином. Когда байкер гнал под двести километров в час, я обнимала его изо всех сил, вздрагивая от порывов холодного ветра. Прижимаясь к нему