– Да пошли вы все! – я не могла это слышать.
– Он был очень милым и симпатичным хиппи, – продолжал Гоша. – И при этом двойным агентом. Стучал на своих в госбезопасность, и своим на госбезопасность. Затем с помощью влиятельного родственника устроился на хорошую должность (в двадцать три года-то!) и поменял дреды на форму. И когда… когда мы с Кешей влипли в нехорошую историю, нас привели к нему. И вчерашний борец за мир и любовь с легкостью подписал разрешение на эксперименты с нашей психикой.
– Не так все было, – прошептал Шадов. – Я спасти вас хотел от самих себя. Вы бы таких дел наворотили…
– Заткнись!
– Затем Вайшнавский накатал ходатайство о заключении нас под стражу. Дело вполне могло бы кончиться расстрелом. Якобы мы готовили нечто, подрывающее безопасность Верены. Но, слава Ктулху, СССР рухнул, – продолжила Кеша. – Нас отпустили. А в начале девяностых, когда свободней стало даже в ФСБ, Вайшнавский придумал себе вторую жизнь. Мотоцикл купил, косуху. Мне так-то все равно, я обиды не держу, ведь прошло столько лет. Да только не хочу, чтобы предатель и гбшник спал с моей дочерью.
– А он со мной не спал. Он меня любил. По-настоящему, – мой голос звучал, как будто издалека.
Родители долго молчали.
Затем Гоша сказал, тщательно подбирая слова:
– Иней, ты только подумай, как к тебе будут относиться друзья, однокурсники. Девочка встречается с сорокалетним мужчиной, у которого темное прошлое. Уму непостижимо. Содержанка, подстилка – это самые ласковые эпитеты, которые ты услышишь. Может, лучше станешь лесбиянкой?
Вместо ответа я подошла к Шадову и обняла его.
– Это не мимолетная блажь. Ей теплота нужна. Просто теплота. А у меня ее найти нетрудно, – вдруг сказал мотоциклист и погладил меня по волосам.
– Иннушка, что же это получается, заботы тебе не хватало? Бедная девочка, а мы думали, что у тебя есть все, – сказал Гоша, глядя на меня почти дружелюбно.
Я опустила глаза, чтобы только не встречаться с ними взглядом.
Кеша потянулась обнять меня.
– Маленькая, все будет хорошо. Забудь Вайшнавского. Ты нужна нам! Очень нужна.
И тогда они меня сломали. Ничто не ломает сильнее, чем любовь.
Мне показалось, что в кустах притаился мерзкий карлик с ехидной улыбкой. Я отвернулась и крепко взяла Кешу за руку:
– Да, мама, как скажешь.
Я же хорошая девочка.
Умница и красавица.
Я так хочу, чтобы родители меня любили. И предам кого угодно за их улыбку.
Беспечный ангел уехал в ночь.
А я…
Никогда я не была так далека от своего Шаолиня.
Я сижу перед писательницей Алиной Ворониной, которая приехала в наш странный городок, чтобы собрать материл для своей книги о людях, нашедших Шаолинь. Она настойчиво просит вспомнить, с чего все началось. Это сложно, ведь прошло много лет. И я бы, наверное, предпочла забыть о тех событиях. Но Алина так хочет узнать правду, и я