– Одну минуту, – вмешался мужчина, который молча наблюдал эту сцену. – Очевидно, молодой человек не помнит каким образом он попал к нам.
– Юрий Викторович, – прервала врача переводчица. – Я обязана доложить коменданту города.
Когда за переводчицей закрылась дверь, медсестры пододвинули столик к кровати.
– Вам надо поесть, товарищ корреспондент.
– Спасибо, девушки, мне не хочется.
– Выпейте хотя бы молока. У нас здесь парное молоко и очень вкусный хлеб.
– Хорошо. Молока, пожалуй, я выпью.
Пока Федот ел только что испечённый хлеб и запивал его молоком, молча слушал собственную историю, которую поведал ему врач. Не ощущая ни вкуса, ни запаха хлеба, Темников сосредоточенно жевал, понимая, что помимо его воли произошло нечто из ряда вон выходящее. Как профессиональный журналист он, конечно, не мог не заинтересоваться необычной историей немецкого бомбардировщика, приземлившегося на полевом аэродроме города Трубчевска Брянской области, где в. настоящее время по неизвестно чьей воле находился сейчас Федот. Но, во-первых, откуда после войны в небе над Россией мог появиться «Юнкерс»? И, во-вторых, что вовсе неубедительно, – врач утверждает, что его, корреспондента, будто бы с риском для жизни вынесли из горящего самолёта.
Темников осторожно встал с кровати, пошатываясь, под страховкой обеих медсестёр приблизился к окну. Окно выходило во двор. В П-образнсм здании, где они находились, видимо, ранее располагалось учебное заведение. По всему двору разбросаны поломанные парты, столы и стулья. Левое крыло на уровне третьего этажа и выше было разрушено. Но не битое стекло, не обвалившаяся крыша, явный след бомбового удара, не взволновали журналиста больше, чем куча макулатуры из разорванных тетрадей, газет и журналов. Бумажная куча, источая сине-жёлтые клубы дыма, пылала посреди двора. Федот отвернулся от окна. Девушки, увидев его испуганное лицо, тоже почему-то испугались.
– Что с вами, товарищ корреспондент?
– Я не знаю. – Он шагнул к столику, схватил листок бумаги с написанным на нём по-немецки вопросом и стал внимательно рассматривать. Нет, не написанное интересовало его. Федот осматривал бумагу на просвет, щупал её со всех сторон, затем сложил листок пополам и с удивлением провёл пальцем по линии сгиба, слегка надорвал краешек, – глаза его при этом лихорадочно сверкали. Наконец он спросил:
– Где моя одежда, мой китель? Я должен немедленно позвонить в Москву.
– Молодой человек, – сухо ответил врач. – На вас была форма немецкого солдата. Вы хотите её надеть?
Темников сжал голову руками и опустился на кровать.
Дверь широко распахнулась. В комнату вошли двое военных: седоголовый майор и высокого роста мужчина, военюрист второго ранга. Майор поздоровался со всеми, обращаясь к журналисту, сказал:
– Я комендант города. Ваша фамилия Темников?
Федот поднял голову, в глазах его засветилась надежда.
– Товарищ