И в затмении кратком, лишившись оков,
Они вновь разойдутся на века.
Белизна жемчужного жасмина,
Ария, звучащая в волне,
Шоколадный привкус капуччино
И парфюм, разлитый в тишине.
Образ, сотканный из лент воспоминаний,
Реальней и прочнее цепи гор,
Но в мире разумных созданий
Законный суд вершит безжалостный костёр.
Пока иностранцы по-прежнему проводили время в баре своей шумной компанией, Амалия в какой-то момент отвлеклась от лирических переживаний и внезапных творческих побуждений, способных, несомненно, обогатить её роман, и начала читать книгу, привезённую с собой, которую купила незадолго до отъезда на распродаже. Хотя от массовой литературы с элементами хоррора и мистики обычно не ждёшь ничего особенного, всё-таки это может стать хорошим отдыхом для ума, особенно – для измождённого ума непризнанного писателя. Уснула девушка уже под утро, когда небо на востоке посветлело, и звёзды стали исчезать вместе с покрывалом ночи.
Глава 3. Снежный вихрь.
…Она снова стояла на краю этого тёмного, запутанного лабиринта с множеством ответвлений, ведущих в мрачную неизвестность. Опять тринадцатое число и ровно тринадцать дорог, уходящих в глубь темноты, из которых лишь одна соединяет девушку с подобием дворца – высокого, помпезного, богато украшенного позолотой и всё же таинственно-зловещего. Именно в этой неприступной крепости уже под самое утро девушку встречает тот, кто ей нужен, кто зовет её к себе и знает ответы на все вопросы. Но, кто он такой, зачем встречает её здесь, и что ему нужно – девушка не знала. Она понимает это, стоя ещё в самом начале своего тернистого пути и осторожно ступает вперед, на одну из шатких тропинок, которая может привести её к заветной цели, а может навсегда оставить в топком болоте. Но назад дороги нет и нет другого выхода – позади только бездонная пропасть, вокруг – мрак и глухая пустота, а впереди – далёкий, едва заметный огонёк надежды.
Итак, она шла вперед, царапая босые ноги о жёсткую, напоминающую воткнутые иглы, траву и обдирая руки и лицо о густые ветви деревьев, похожие на чьи-то цепкие лапы. Периодически, где-то рядом с ней, раздавался шорох листьев и, казалось, что кто-то неотступно следует за девушкой, а иногда даже создавалось ощущение, будто в темноте ночи мелькал блеск чьих-то глаз. Её сердце трепетало от каждого крика совы или волчьего воя, и по спине бежали мурашки от хруста сучков или кваканья лягушки. Постепенно, привыкая к жути, которая окружала её, девушка начинала замечать готическую красоту чёрно-синих озер и зазубренных деревьев, благоухание ночных хищных цветов и трагическое пение призрачных птиц. Природа вокруг была прекрасна и, в то же время опасна. Несколько раз девушке приходилось тонуть в мутной воде, убегать от страшного серого зверя с горящими глазами и в кровь разбивать колени, когда она спотыкалась о сухие скорченные корни.
Медленно приближался рассвет – мрак вокруг начал рассеиваться, густо-чёрное, как бескрайняя дыра, небо немного посветлело, и на горизонте