Сейчас уже осень, не так и жарко, но в этом небольшом ресторанчике многолюдно и душно, а девица улыбается и подносит очередную кружечку друзьям.
– Еще по одной? -лукаво спрашивает Кюгельген,
– Если она еще раз наклонится и примет сдачу… -соглашается Людвиг.
Словно угадав желание, красотка с тремя бокалами низко склоняется над друзьями, несколько мелких копченых ребрышек для закуски и салфетки на стол.
– Что-то еще?
Все трое дружно выдыхают.
– Да, -говорит Людвиг.
– Да-да, -говорит Кюгельген.
Старший среди них- Вегелер, – молча откладывает листок, который принес Людвиг.
– От этой бумаги нет теперь толку, надо составить новую.
– Поэтому я и пригласил тебя, я не мастак в прописях и словесности. Ноты-да, но не эта канцелярщина.
«Придворный музыкант ван Бетховен честь имеет доложить, что продолжительная и упорная болезнь жены привела его в крайне плачевное положение, он был принужден заложить и продать все свое имущество, так как лишен ныне вместе со своими малыми детьми средств
к существованию. Поэтому он покорнейше умоляет о выдаче ему ста талеров».
– Я не удивляюсь, что наш Макс Франц уже год молчит, -заметил Вегелер и отложил
записку.-Ты говорил с Вальдштейном?
Людвиг согласно кивнул. Скромно он следил за движениями Барбары.
– Не смотри в ту сторону, дружище, -просто произнес Кюгельген и снова глубоко вздохнул.
– Не мой уровень?
– Не НАШ, -кратко ответил Вегелер и тихо добавил:-Там племяша нашего Бальдербуша
ошивается.
Франц Вегелер был вхож в высокие боннские круги и имел более полную информацию по такому вопросу. Вся компания еще раз глубоко выдохнула. Все трое рассмеялись.
– Давай так, -заметил Франц, -Я подготовлю черновик к архиепископу, ты внимательно прочтешь, перепишешь… если согласен, и вместе с Вальдштейном подаш от своего имени. Это оптимальное решение.
Людвиг снова согласно кивнул. Друзья отпили по глотку.
– Почему не был в университете? -спросил Кюгельген.
– Сейчас столько всего навалилось, Просто не представляю, куда бежать. Все, что не делаю-
словно в песок! Кантата на смерть Иосифа-провал, не нужна, кантата на восшествие Леопольда-тот же результат. Бог свидетель, я стараюсь, но в сутках двадцать четыре часа, а
неделе семь дней, а у меня всего две руки.
Друзья