Проходит какое-то время, про этот диалог все уже давно и забыли. День учителя. У нас собрались в гости девчонки, играем на пианино, много народу, идёт концерт, стол накрыт. И мы, естественно, поём: «…когда умрешь ты, милый мой дедочек?» И вдруг звонок в дверь. Открывает папа: «Девчата, а к вам тут молодые люди!» И заходит Йоська с моим будущим мужем, своим двоюродным братом и хозяином магнитофона. Он в то время учился в аспирантуре в политехе. Заходят потные, красные, и Толя, мой будущий супруг, говорит: «Какой же тяжелющий магнитофон оказался! А у вас, похоже, и без магнитофона весело – аж из подъезда слышно, как поёте…» Иначе говоря, зачем, вроде как, я его сюда пёр… Вот так мы и познакомились. В конце вечера я Толе предложила оставить магнитофон послушать. Он так призадумался… А я про себя подумала, что он жмот, и почему-то сказала это вслух. А в ответ от него слышу: «Вовсе и не жмот! Вы хоть обращаться с ним умеете?» Показал, как плёнку зарядить, включить-выключить. И оставил. И вот надо же, как совпало, и так повезло! А отец-то Йосин в Грузии, оказывается, постоянно ходил в этот парк и искал, с кем бы сыну посылку передать – вдруг появится кто из Свердловска. А Йося к нам в гости всё время приходил. Потом дали ему в итоге его долгожданную комнату.
Про школьные воспоминания
А потом я всю жизнь преподавала английский язык. После отработки устроилась в специализированную школу, где помимо английского вела ещё литературу и культуру Англии. Ребята были очень хорошие, со многими связаны прекрасные воспоминания, а с некоторыми классами мы до сих пор поддерживаем общение.
Рассказывают мне ученики, вспоминают. Раньше ведь были демонстрации – умри, но будь! И вот надо двигаться строем, всем классом, а у нас несколько человек идут рядышком, будто гуляют, а не со всеми в строю. Помните, Ида Моисеевна, какого вы жару нам тогда задали? А я этого и не помню – оказывается, надо было два флага кому-то всунуть, а никто их брать не хотел, и я им задала!
Или, например, классные вечера. Как-то у них было задание показать простой школьный день, и они всех учителей изображали. А девчонки меня до этого просили: «Дайте нам, пожалуйста, какую-нибудь вашу юбку!» Я уже только потом поняла, зачем им это юбка сдалась – это им меня надо было изобразить: очки, причёску, одежду… Но мы, учителя, так хохотали, чуть со стульев не падали, потому что всё было сделано очень интеллигентно и порядочно. Показали учительские повадки и вспоминали только хорошие или забавные вещи. Например, когда я заходила в класс, по мне было всегда понятно, в каком я расположении духа. Настроение плохое, так я своим стулом о стол кааак грохну – потому что меня до этого директор, например, завела, скажем, не убрал класс территорию, или кто-то не подстригся. За всё ведь получали в школе. Они притихнут, как мышки сидят. А у меня занятия шли только с англичанами. И вот я им говорю: «Идите за французами!» Всё, понимают, что сейчас начнётся разбор полётов. А кричать я вообще-то не умею – связки