– Это далеко отсюда?
– Что далеко? – уклончиво переспросил мальчик, все так же глядя на шествие пилигримов в Кентербери [10].
– Ваш дом?
– Порядочно, сэр. Я приехал в кебе и не отпустил его, он и сейчас дожидается, чтобы ему заплатили. Если хотите, мы бы с ним и доехали, а потом бы вы заплатили. Я сначала зашел к вам в контору, по адресу, который нашли у него в кармане, а в конторе никого не было, один только мальчишка вроде меня, он-то и послал меня сюда.
Мальчик представлял собою смесь еще не выветрившейся дикости с еще не укоренившейся цивилизацией. Голос у него был грубый и хриплый, и лицо у него было грубое, и щуплая фигура тоже была грубовата; но он казался опрятнее других мальчиков его склада и глядел на корешки книг с живым любопытством, которое относилось не к одним только переплетам. Тот, кто научился читать, смотрит на книгу совсем не так, как неграмотный, даже если она не раскрыта и стоит на полке.
– Не знаешь ли ты, мальчик, были приняты какие-нибудь меры, чтобы вернуть его к жизни? – спросил Мортимер, разыскивая свою шляпу.
– Вы не стали бы спрашивать, сэр, если бы видели, в каком он состоянии. Легче было бы вернуть к жизни воинство фараоново, которое потонуло в Чермном море [11]. Если б Лазарь сохранился вдвое лучше, и то уж было бы чудо из чудес [12].
– Ого, мой юный друг! – воскликнул Мортимер, уже надев шляпу и оборачиваясь к нему, – кажется, в Чермном море ты как у себя дома?
– Слыхал про него в школе, от учителя, – ответил мальчик.
– А про Лазаря?
– И про него тоже. Только отцу не говорите! Дома нам житья не будет, если он узнает. Это все моя сестра устроила.
– У тебя, должно быть, хорошая сестра?
– Неплохая, – сказал мальчик, – только дальше азбуки ничего не знает, да и тому я ее выучил.
Вошел мрачный Юджин, засунув руки в карманы, и застал конец разговора: услышав, как пренебрежительно мальчик отзывается о сестре, он без всякой церемонии взял его за подбородок и повернул к себе лицом, чтобы разглядеть хорошенько.
– Ну, хватит, сэр! – сказал мальчик, вырываясь. – Теперь, я думаю, вы где угодно меня узнаете.
Юджин, не удостоив его ответом, предложил Мортимеру:
– Я поеду с тобой, если хочешь.
И все втроем они уселись в тот экипаж, который привез мальчика: оба друга (учившиеся когда-то в одной школе) внутри кеба, с сигарами в зубах, а посыльный – на козлах, рядом с кучером.
– Нет, ты послушай, – говорил Мортимер дорогой, – я уже пять лет состою в списке адвокатов при Верховном Канцлерском суде, а кроме того, в списке поверенных при Суде Общего права и, если не считать бесплатных консультаций раза два в месяц по завещанию леди Типпинз, которой решительно нечего завещать, у меня не было и нет никаких дел, кроме вот этого романтического случая.
– А я, – отвечал Юджин, – вот уже семь лет как «допущен к делам», а никаких дел у меня еще не было и никогда не будет. Да если бы и подвернулись, я бы не знал, как их вести.
– Вот на этот счет