Я обнаружила дом, с заколоченными ставнями, открытые настежь, тяжелые кованные ворота. Сад увяз в сорняках, отдохнувшая земля была щедра на всходы, а так, как полезных семян никто в нее не посеял, она проращивала все подряд. Все выглядело зловещим. С первого взгляда стало ясно, что дом лишился человеческого внимания, человеческой заботы, дом лишился жизни. А еще, в воздухе витала та самая, «зловещая» тишина, когда слышно собственное дыхание, когда тебе кажется, что эхо уносит прочь, биение встревоженного сердца. У меня было немало вопросов, за ответами я спустилась в деревню. Такое событие не могли оставить без должного внимания. В местной таверне, вместе с шипучим напитком из каких-то горьких кореньев и картофельным пирогом, к столу подавали истории.
Изголодавшаяся, после долгого мучительного пути, я заказала скудную пищу, а на десерт, мне подали горькую правду, которая преследовала меня всякий раз, когда я оказывалась за щедро накрытым столом.
Моя бедная Шерли, надеюсь ты обрела душевный покой. Я произнесла эти слова, коснувшись холодных каменных колон крыльца. Я вернулась в опустевший дом, чтобы попрощаться с сестрой.
В ту голодную зиму, она стала пищей. Ее съели. Сварили в огромной кастрюле, словно выкормленную за лето курицу. Голод, подчас, заставляет совершать ужасные вещи. Не нам судить, ведь все мы с вами, прежде всего люди.
Мать и дочь. Они нашли, чем, а вернее кем, прокормиться в голодную долгую зиму. Я гнала эти мысли прочь, но они словно были привязаны к моему сознанию, они прочно пустили корни и по ночам, я видела ужасные сны.
Нашлись только зубы и волосы, прекрасные волнистые волосы, цвета спелой пшеницы. Все остальное было проглочено. Измельчено, проварено, переработано. На кухне были обнаружены следы крови и остатки костной муки.
Местные поговаривали, что должно быть, это случилось прямо в канун Рождества. После праздника, Роберта никого не подпускала к своей госпоже, ссылаясь на то, что она очень больна и слегла. Когда снега сошли, обнажив землю, обе бесследно исчезли. За дело взялись следователи, они обнаружили волосы и зубы, остатки крови на каменном полу в кухне и остатки костной муки, в глубокой мраморной ступке. Все стало на свои места.
Всю дорогу обратно я думала о том, что необходимо вырастить побольше сладкого картофеля, томатов и капусты. Чтобы еды было в достатке, чтобы голод не пробуждал, давно уснувшие в человеке инстинкты, в память о моей бедной Шерли…, надеюсь ты обрела вечный покой.....»
За окнами давно уж стемнело. На Изумрудный холм опустилась ночная прохлада. В траве трещали сверчки, а Ричард все не мог сдвинутся с места. Он не был уверен что все, записанное в «Дневнике Благодарности» правда, чистой воды, однако что-то шевелящееся внутри, в области живота, подсказывало, что такое, вполне могло случится. Он станет выращивать еду, чтобы подобные истории никогда больше не повторялись.
Чтобы прогнать из возбужденного сознания