– Осознал?! – обратилась к нему тетушка, прочтя по лицу племянника душевный переполох.
Василий грустно вздохнул. И вдруг разгневался, не желая отпускать от себя сытую роскошную жизнь! Рубанув кулаком по столу, взревел:
– Какой то бред! Тетушка, коль у хана с кузиной все было полюбовно, отчего он впопыхах женился? Не разобрался, а сразу уверовал в ее порочный нрав?
Лукерья задумалась.
– Трудно сказать. Сие мне тоже не дает покоя, – грустно проронила несчастная женщина.
– Взрослый человек, а поступок юнца!
– Я так не думаю. Пожалуй, причиной разлада стала разница в их возрасте. Похоже, государь подумал, что дева собралась за него не по любви, а ради своекорыстия! А Авдюшка, знаю, полюбила Великого хана.
Однако дело было в другом. Лукерье самой и никому иному не ведомо было, что братец Василий постарался на славу: он разыскал в глухой деревушке деда ворожея-колдуна, заплатив ему достойно. И тот предпринял страшные заклятия на разрыв влюбленных, зачаровав государя Василия, отвернув его от Авдотьи. (Весть).
Выкричавшись и выплакавшись, Лукерья и Василий Шуйский почувствовали доверие один к другому. Неуловимая сила восстановила порушенные родственные связи.
– Уж не помню, сколько прошло времени, Великий хан все же явился к нам. Помню, встревожен был чем-то. Спросил Авдотью. Я без утайки поведала обо всем, хоть дочь не велела.
– И что сказывал хан?
– Ничего. Выслушал молча. Только лицом почернел, – не привычно по-матерински тепло заговорила Лукерья. – На Великого хана было страшно глядеть. По правде сказать, я испугалась за него.
– Нашли, кого жалеть!
– Как не пожалеть? Почти свой… Я к нему как к сыну прикипела. А он так разволновался, так разволновался: губы задрожали, на глаза слезы навернулись. Вдруг мешочек золота достал, хотел вручить… Токмо я отказалась.
– Так взяли-бы золото, не лишнее!
– Не до золота было, – махнула рукой Лукерья. – Я, разгневавшись, выплеснула государю, что ни за какие богатства мира не смогу купить внука и не возвращу порушенную судьбу дочери! Потом хан резко поднялся, неловко простился…
– Ты гляди, каковы дела… – сожалея, проронил Василий Шуйский, принявшись курсировать по горнице. Вдруг остановившись, повернул пылающее лицо к Лукерье. – Поди, не случись литовки, так и помирились бы… они с кузиной!
Лукерья кивнула головой.
– А что? Помирились бы, – согласилась она. – Сказывали дьяки, Великий хан добивался встречи с Авдюшей в монастыре.
– И что?!
– Встретились. Да разве на пожарище поднимешь дом? Поговорили. Да токмо горечи друг другу добавили.
Шуйскому стали