Тристан, черный котик с большими золотыми глазами, повернулся к Шеве и Пионе:
– Шева, ты же покажешь завтра, как умеешь перекусывать сталагмиты?
Она действительно умела это делать.
Руки людей оставили после себя много хорошего и плохого. Они сильно изменили природу. Одной из оставленных ими вещей была Фиолетовая Пещера, в которой росли особо крепкие сияющие сталагмиты, похожие на сосульки из драгоценностей – и Шева настолько хорошо кусалась, что перекусывала их пополам.
– С чего ты взял?
– Ну, ты уже показывала такое. Это было так здорово!
«Как можно на него обижаться?», – подумала Шева. «Простачок».
– Нет, у меня завтра будет… другой номер.
– Какой такой номер?
– Еще лучше сталагмитов.
– Это ты уже завираешься!
Тристан подмигнул Пионе, которая от любопытства чуть-чуть вытянулась из клубка. У нее была милая острая мордочка и глаза-пуговки. Шева аккуратно тронула ее лапкой, как обычно делают котята, знакомясь с окружающим миром. Пиона не спряталась.
– Слишком ты храбрая, – сказала ей Шева.
Пиона гордо улыбнулась и стала похожа на печеное яблочко, часто-часто покрытое морщинками.
Шева точно знала, какой номер покажет одноклассникам.
В ее комнате действительно находилась коллекция живых светлячков. Светлячки были разных-разных цветов: красного, оранжевого, желтого, зеленого, голубого, синего и розового. Она их очень любила и дала им имена, которые не знали даже мама и папа. Но главным светлячковым секретом было даже не это, а то, что Шева каждый вечер выпускала их полетать по комнате. Делалось это не просто так – однажды она открыла, что умеет ими управлять.
Для того чтобы это получилось, Шева делала следующее: сначала садилась на кровать и поджимала под себя задние лапки. Затем закрывала глаза и пыталась ни о чем не думать, что было очень сложно сделать – мыслей в ее голове было много и они почти никогда не хотели замолкать. Но если это все-таки удавалось, то цвета всех светлячков словно начинали стучаться в ее макушку: «Тук-тук, можно к вам войти?». Шевина макушка давно стала для них черным входом, она всегда разрешала им залезть внутрь. После этого освобожденные светлячки роились вокруг нее и никуда не хотели улетать, только если она не разрешала им этого сама. Шева думала о том, где хочет увидеть светлячка – и он летел точно в намеченное место. Но это тоже происходило не просто так. Шева чувствовала себя настоящим дирижером, потому что для управления даже одним светлячком приходилось петь.
Светлячковые песни были знакомы как будто всю жизнь; она никогда не задумывалась, откуда знает их слова. Знала она и то, что весь этот номер не срабатывал ни с какими другими насекомыми – в том числе и с мухами, что ее очень огорчало.
Завтра она возьмет с собой только одну банку. В ней сидит самый большой розовый