Через несколько минут непрерывного молчания, продравшись сквозь толпу, к главному очагу, сильно спеша, вышел самый молодой из приближённых – Тэйеву́на, главный охотник и лидер воинов племени.
– Вождь, – обратился он к Ткунтву, – В арду не осталось ни одного туама, все здесь, на площади. Воины, ушедшие вчера на большую охоту, вернулись, но встречи со скварнами им, как мы надеялись, избежать не удалось. Вернулось только четверо, – при этих словах по толпе прошелестел почти неслышимый ропот. – Итого, скварны забрали с собой тридцать семь здоровых сильных мужчин. Если считать троих убитых, мы потеряли ровно сорок воинов, – Тэйевуна замолчал, и снова настала тишина.
Так значит скварны приходили за воинами, с болью в сердце подумал Цзара. Скорее всего, Мергалон начал войну, о которой так давно шли слухи. Только вот с кем они собрались воевать? Неужели и впрямь с одной из рас инодумов? С возрекающими у них не могло быть никаких распрь: Хааск платил дань скварнам, с Лиго́ндом у них был союз – самый сильный в окрами́рье, как говорили… Луноглазые вообще не жили племенами… Нервные размышления в голове Цзары текли, словно сами собой, а он всё не мог сосредоточиться и понять, что за тревожное предчувствие пробивается сквозь них, хотя оно и было таким очевидным. Внезапно резко и с дикой яростью заговорил Туэтца, и слова его, словно плётка из сухожилий, стали хлестать по сердцу:
– Из тех троих только двое были воинами, да и вообще могли зваться туамами. Этот приблудный Птах вообще был никуда не годен, клюйте стервятники того бездельника душу…
– Птах! – вырвалось невольно у Цзары.
– Да, да, Птах, – презрительно протянул Туэтца. – Нету больше дружка твоего, большеглазого, большеглазыми вскормленного…
– Заткнись Туэтца! – оборвал его речь Тэтрэваа́, брат будущей жены Цзары, который не входил в число приближённых к вождю и был намного моложе того, к кому сейчас столь дерзостно обратился
– Что ты сказал?! – заревел Туэтца в ответ, но ему не дал продолжить Тэйевуна:
– Закройте рты оба! Нашли время перепираться. Сорок воинов увели сегодня скварны в свой город. Сорок мужей потеряли сегодня жёны. Сорок охотников больше никогда не вернутся в эту степь – скварны никогда не возвращали туамов. И вы думаете, что сейчас время для старых распрь? Птах, пришедший от луноглазых был не от мира сего, но он был охотником, а сейчас у нас каждый из них на счету. Кто будет заготавливать снедь на мёртвый год? Женщины пойдут за нивурами? Дети? Уж вы-то все точно в стороне не останетесь, – он оглядел своих приближённых, – За исключением, разве что, Саа.
С сегодняшнего дня для нас настают тяжелые времена. Поэтому медлить нельзя ни минуты. Двэвзу, проследи чтобы обернули мёртвых. Хотя… И́шки и его брату