Но Олег на прощанье (после второй встречи) долго, нежно гладил ее горящую от счастья щеку, и сказал мягко: «Не говори, что встречаемся. В доме-дворце. Никому. Слышь, незабудка?..» Лена кивнула, с обожанием глядя ему в глаза. Еще она с удовольствием отметила, что Олег назвал, вслед за ней, усадьбу Кабээса «домом-дворцом», – слово ему явно понравилось.
Ей повезло. Притяжение оказалось взаимным.
Поначалу он звонил ей редко, не чаще раза-двух в неделю, и если бы не работа, не косметический салон и не спортзал, (и не скептическая Алина!), Лена бы вся извелась… Когда звонил – разговор был коротким: «Встретимся сегодня? – Да, конечно! – Тогда смотри…» За этим следовала исчерпывающая инструкция – где и когда, и на какой стороне улицы будет стоять его машина, или ее сегодня нет, и они поедут на такси.
За этим следовало посещение какого-нибудь небольшого ресторана с русской кухней. Ресторанная еда всегда была красиво разложена по тарелке, но Лена, в семье которой умели варить «суп из топора», видела в этом дизайне только пустую трату времени и денег. «Черта ли тебе в этих ресторанах, – думала она, ковыряя кусок какого-нибудь отварного языка, – ты же тоже наедаться не любишь и пьешь умеренно, это какой-то ритуал ухаживания, наверное… прям просто так трахнуть меня не может, не накормив прежде…»
Трахнуть. Вот интересно. Алине никак не объяснить – только ходишь по кругу в одних и тех же словах.
«…Это дурдом, это крышеснос, это безумие какое-то; он меня знает, меня понимает, все обо мне понимает и понимает, что характерно, даже без слов! Сначала он смотрит на меня через стол в ресторане, такие глаза, и меня уже начинает потряхивать, а потом уже просто летишь с ним с горы, с ним вместе, и всегда так… И он – то нежный, то грубый, и всегда – разный…»
«Да он просто опытный старый валенок, вот и все. И – ага, еще бы у него на тебя не стояло, – ты ему в дочери годишься. Где он еще такой свежачок найдет…»
«Купит,