Лена, обрадованно, что он с ней заговорил:
– Но я совсем ему простое дело дала – землю носить. Только сказала, что если два куста – то и земли надо два…
Тут она осекается, внезапно осознав двойной смысл фразы:
– То есть… именно меня? А что со мной такое?
– Ничего. Ты – женщина.
– Э… – Лена ошарашенно смотрит на куст спиреи. Потом вспоминает о «люминевой» пластине в голове Коли:
– А что у него с головой?
– Авария.
– Ну тогда здорово ему досталось, несчастный… – искренне говорит Лена.
– Его бы в наморднике держать, и на цепи, – спокойно заявляет Олег, – было бы всем проще. Слушай. У него иногда припадки бывают. Буйный он, на всю голову. И баб совершенно терпеть не может. Такой он. Не проси ты его поработать. Но ты не бойся, он тут один такой, все остальные спокойные.
– Я не боюсь, – поспешно сообщает Лена, а Олег криво усмехается и говорит сквозь зубы:
– Ну да…
Она смущается и неожиданно для себя выпаливает:
– А кем он был до аварии?
Улавливая, как меняется в лице Олег, Лена понимает, что сморозила что-то не то, лишнее. В ужасе судорожно пытается придумать, чем бы исправить положение, но Олег говорит медленно и внушительно:
– Нужно землю таскать – возьми кого-нибудь другого. Его не бери. Никогда. Если не слушают тебя – говори мне… Если будет приставать кто – тоже говори…
Лена торопливо кивает ему, робко улыбаясь, заглядывает в его черные блестящие глаза, смотрит на красивые его брови – «соболиные», всплывает в ее памяти слово из русских сказок, – смущается, переводит взгляд на его широкую грудь, где под тонкой тканью выпирают мощные грудные мышцы, и вмиг пустеет в ее голове.
– А кем был, – продолжает Олег, – так тут все спортсмены. Бывшие…
Лена осмеливается посмотреть ему в лицо, и видит, что он улыбается, и снова смотрит, затаив дыхание, в эти странные, такие глубокие, такие мрачно-притягательные глаза. Потом собирается и вспоминает: спортсмен, бывшие, и он тоже… Она говорит уважительно, сама не веря своей смелости – разговаривать с Ним, боже мой:
– Вы и сейчас похожи на спортсмена.
Олег хмыкает и не без интереса спрашивает:
– Какого?
– Ну… не знаю. На какого-то борца.
Он задирает вверх одну красивую бровь и снова разглядывает Лену с головы до ног, отчего ей мигом становится душно.
Голос его звучит непривычно мягко, даже ласково и слова текут как-то медленно:
– Ну, а ты… чем… занимаешься?
– …Я?.. эээ… я – аэробикой…
Он повторяет:
– Аэробикой… – и кивает понимающе. Сжимает снова губы, пряча улыбку, и говорит:
– Ну и как? На поперечный шпагат-то садишься?
Лена, которая совсем недавно освоила, наконец, эту гимнастическую фигуру,