Она вошла в темноту второго тамбура оранжереи и уже взялась за его металлическую ручку, как увидела… Олега, он…
…он совокуплялся прямо в оранжерее с какой-то грудастой телкой, просто задрав на ней ее обтягивающее золотое платье…
Лена застыла на месте, вся вспыхнула, сердце заколотилось, как бешеное, она оглянулась машинально по сторонам… но здесь, в этом уголке оранжереи, росли высокие кусты фикусов и две пальмы, и парочку не было видно как минимум с трех сторон. Она дернулась – уходить, но осталась, хотела не смотреть – но смотрела… движения, звука не было слышно – стекло мешало; она смотрела, борясь с начинающимся головокружением: да он красавец, какая задница – мускулистая, круглая, как он движется красиво…
Лена прижала ладони к горящим щекам, но смотрела, смотрела, смотрела… Сердце все колотилось, но уже потише. Да ладно, все тут люди взрослые… В золотом – шлюха, сволочь. Да я-то не лучше. Какая разница, как деньги люди зарабатывают. Кто как может, тот так и… работает. Она-то, Лена, – тоже хороша. Мало того, что работает неизвестно на кого, жызнь ему украшает цветуечками, так еще и влюбилась в местного «менеджера», заплечных дел мастера… влюбилась в этого развратника, подсматривает за ним, вся извелась по нему, боже мой, какая у него задница, какие плечи, ручищи, как он яростен… как он… ее… трахает… красиво, красиво… только бы в обморок не… голова моя… если бы еще эта шлюха не разевала рот так противно… как он прекрасен, развратник… Да не вертись ты, дура, ему же неудобно!
«Развратник», тем временем, весь напрягся, ускорился до степеней невероятных… Виски у Лены вдруг заломило до тошноты, она зажмурилась, чувствуя, что еще немного – и свалится в обморок…
Но – не свалилась. Когда чуть утих стук крови в висках, она решилась открыть глаза – девица уже одергивала платье, потом обняла Олега, а он с довольным видом похлопал ее по заду и качнул головой: мол, иди. Девица пошла к выходу, а Олег задержался, приводя в порядок одежду…
…и вдруг резко обернулся в сторону, где в темноте, всего в метрах в двадцати от него, затаила дыхание Лена, и вонзился взглядом в темноту тамбура оранжереи. Лена дрогнула, испугавшись, но уйти не решилась, и смотрела – понимая, что ее все равно не было видно. Постояв, напряженно повглядывавшись в темноту, он видимо расслабился, – улыбнулся, отвернулся, дозаправил шелковую рубашку в брюки и пошел к выходу из оранжереи.
Здесь у Лены затряслись ноги, и она рухнула коленями на пол тамбура, обессиленно села на задницу, повесила голову… Долго смотрела исподлобья на светлый, поблескивающий песок дорожки, ярко-зеленые вайи папоротников, рдеющие бутоны роз Beauty Secret, сияющие золотом цветы Casanova…
Потом вытерла рукой холодный влажный лоб, выдохнула. Встала, отряхнула коленки и вошла в оранжерею – надо еще папоротники полить-опрыскать.
«Не забывай – ты тут ради денег, ради денег ты тут, это сейчас самое