Она уже поправлялась, и ему все труднее было ухаживать за ней. Теперь он только переносил ее в кресло и менял постельное белье. Конечно, он носил наверх ванну с водой, а тетушки купали и переодевали ее.
В последние десять дней, после ночного кошмара, когда, не в силах разбудить, он просто лег рядом с ней, снял с нее ночную рубашку и прижал к своему обнаженному телу, он избегал дотрагиваться до жены и видеть ее обнаженной.
Пока она болела, он только жалел ее и молился об ее выздоровлении. Кризис в болезни Мелинды произошел одиннадцать ночей назад. Она лежала в спальне под теплыми одеялами, обложенная бутылками с горячей водой, но не могла согреться. Ее трясло от внутреннего холода. Тед стоял на коленях у ее постели и целовал ее холодеющие руки. Он прижимался лицом к ее слабым ладоням и исступленно просил не уходить, не оставлять его, но задремал, когда свеча у изголовья Мелинды почти сгорела. Разбудил его тихий возглас Мелинды:
– Мама?
Тед поднял голову. Он по-прежнему стоял на коленях у постели умирающей от потери крови жены, а в ее изголовье виднелась темная фигура – так показалось Теду в тающем свете умирающей свечи.
– Мама? – слабым голосом повторила Мелинда. – Я должна сейчас идти с тобой?
– Пойдем, моя девочка, ты много страдала, я утешу тебя, – раздался в спальне жуткий голос потусторонней сущности, пытающейся быть ласковой. Мелинда медленно села в постели, руки ее выскользнули из ладоней мужа.
– Я должна идти, – заплетающимся языком произнесла молодая женщина.
– Милли, не уходи, а как же я? – вскрикнул Тед и попытался встать. Радужная вспышка ослепила его. Когда он разлепил веки, сквозь плавающие перед глазами огненные круги увидел, что по-прежнему стоит на коленях у опустевшей постели, а его больная жена в белой фланелевой рубашке, пошатываясь, бредет к окну спальни. Там стоит и манит ее темная фигура. На голове ее холодно мерцает бриллиантовая диадема.
– Милли, подожди! – вскричал Тед и бросился за любимой. Он обогнал ее и встал между женой и ее давно умершей матерью. Раскинув руки, он закричал:
– Изыди, сатана! Я никому не отдам мою Мелинду!
Низкий тяжелый смех загрохотал в спальне:
– Она моя, ты ее не удержишь.
– Моя жена должна жить и будет жить! – твердо сказал Тед. От слабого дыхания привалившейся к его спине Мелинды шевелились волосы у него на затылке, и Марш чувствовал, что голыми руками убъет всех, кто встанет между ним и его женой. «В болезни и здравии…»
– Ладно, попрощайтесь, – усмехнулась темная фигура. Тусклый багровый свет очертил ее силуэт, бриллианты синими искрами сверкнули на ее голове.
– Не трогай ее, возьми мою жизнь! – твердо сказал Тед, отталкивая Мелинду подальше от себя.
– Что ж, – фигура усмехнулась, багровый свет вокруг нее стал ярче, бриллианты диадемы вспыхнули кровавыми огнями. Длинная черная длань потянулась к Теду. Он уже не чувствовал