За поворотом виднелась речка с плакучей ивой на берегу. На секунду Роману показалось, что за ним кто-то наблюдает из ветвей этого дерева. Но он осадил себя тем, что в три часа ночи, сидеть на дереве и уж тем более ждать, когда ему заблагорассудиться прийти домой, может только больное воображение.
Чтобы не разбудить Ольгу Петровну и Максима Самохина, который уже, наверное, видел седьмой сон, Антонов решил пробраться через окно. Оно как всегда было открыто, он отодвинул горшок фиалок на край подоконника и тихонько влез в комнату. Уже раздевшись, обнаружил, что его место занято. Во весь свой рост, вольготно распластавшись на его кровати, спал рыжий кот. Он недовольно приподнял голову, взглянул на Антонова злым прищуренным взглядом, и не двинулся с места.
– Вот котяра, – шепотом проговорил себе под нос Роман, – достал меня уже. И что ты не спишь на Самохине? Посмотри какие формы, атлетическая фигура, спит-храпит, он даже не почувствует, что ты ляжешь рядом с ним и будешь петь ему свои тракторные мотивы. Ну, иди к Самохину, по-хорошему прошу», – уговаривал кота Роман.
Кот не шевелился, а лишь нервно постукивал хвостом о кровать. Тогда Антонов схватил его за пушистую шкурку и резким движением хотел стащить и выбросить через окно на улицу. Но кот крепко вцепился в покрывало и смел им на пол вазу, стоящую на прикроватной тумбочке и горшок с фиалками на окне.
– Вот идиот, – выругался Антонов, вслед улетающему как на покрывале-самолете коту. Кот, тоже самое, только по-кошачьи изрек ему в ответ. Это Антонов понял по выражению его довольной удаляющейся морде.
– Антонов, ну что тебе все не спиться? Завтра вставать в пять часов утра, а ты все бродишь где-то. Я билеты уже взял, – сонным голосом не открывая глаз, пробубнил Самохин.
Из соседней комнаты донеся голос Ольги Петровны:
– Ребята, у вас все в порядке? Помощь не нужна?
– Нет, все нормально! – Отозвался Антонов, и добавил, – извините за беспокойство.
Ваза оказалась целой, а вот из цветочного горшка высыпалась земля. Антонов, чтобы не искать веник и не пачкать рук, старался собрать ее на газету, помогая себе оторвавшимися листочками фиалки. Но выходило плохо, то листочки оказывались не приспособленными к этому занятию, то газета слишком гнулась и норовила высыпать всю землю обратно на пол. В итоге он остановился на версии, что руки у него растут не из того места, а голова не соображает.
Наконец с уборкой было закончено. Горшок установлен на свое законное место, цветок реанимирован, правда он испытал сильный стресс, но Антонов решил, что жить будет.
Повернувшись к кровати, он не поверил своим глазам, на том же самом месте наблюдая за трудотерапией Антонова, лежало мерзкое чудовище, в виде рыжего кота, которое только, что устроило всю эту разруху. От злости у Антонова заходили желваки, ему захотелось взять этот кусок рыжей шерсти и дергать каждую шерстинку пинцетом, без наркоза